Приобретенное империями новое знание давало им также возможность, хотя бы теоретическую, облагодетельствовать и завоеванные народы, принести им свет прогресса, медицину и образование, проложить каналы и железные дороги, обеспечить справедливость и процветание. Империалисты утверждали, что их расползшиеся государства — не орудие эксплуатации, а, говоря словами Киплинга, «бремя белых».
Несите бремя белых, —
И лучших сыновей
На тяжкий труд пошлите
За тридевять земель;
На службу покоренным
Угрюмым племенам,
На службу к полудетям,
А может быть — к чертям
.
Иными словами, получается, европейцы распространили свою власть на весь мир из альтруистических побуждений, ради блага неевропейских народов.
Конечно, слова нередко расходились с делами. Бенгалию, богатейшую провинцию Индии, англичане захватили в 1764 году. Новые властители заботились только о собственном обогащении. Они проводили чудовищную экономическую политику, в результате которой через несколько лет в Бенгалии разразился Великий голод. Проблемы начались в 1769 году, в 1770 достигли катастрофического размаха, а закончилось бедствие только в 1773 году. Умерло около 10 миллионов бенгальцев, треть населения провинции
[87]. Но это несчастье отнюдь не подорвало веру Уильяма Джонса и его коллег в прогресс, которым англичане облагодетельствовали Бенгалию.
На самом деле факты не укладываются полностью ни в сюжет угнетения и эксплуатации, ни в миф о «бремени белого человека». Европейские империи были достаточно обширны и разнообразны, чтобы в них происходило и то и другое — появлялись основания и винить их в смерти, несчастьях, несправедливостях, и рассуждать о том, как много колонии получили под их управлением. Благодаря союзу с наукой европейские империи смогли действовать с таким размахом, причем в масштабах всей Земли, что их уже не назовешь ни хорошими, ни плохими: они создали тот мир, в котором мы живем, и те идеологии, посредством которых мы их оцениваем.
Однако наука и сама выступала рука об руку с империей в не слишком благовидной роли. Биологи, антропологи и даже лингвисты вывели доказательства превосходства европейцев над всеми иными расами, а значит, их права (если не долга) править миром. Так, Уильям Джонс утверждал, что все индоевропейские языки происходят от единого предка. Ученым понадобилось уточнить, кто же говорил на древнейшем языке. Выяснилось, что первые носители санскрита, которые 3000 лет назад вторглись в Индию из Средней Азии, именовали себя Arya. Говорившие же на древнеперсидском называли себя Airiia. Европейские ученые пришли к выводу, что носители праязыка, от которого произошли санскрит и персидский, а также греческий, латынь, готский и кельтский, назвали себя ариями. Случайное ли это совпадение, что основатели могущественных империй — индийской, персидской, греческой и римской — все были ариями?
Затем английские, французские и немецкие ученые соединили лингвистическую теорию о строителях империй ариях с дарвиновской теорией выживания сильнейшего и получили вывод: арии представляли собой не только языковую, но и биологическую общность — расу. И не просто расу, а господствующую расу высоких, светловолосых, голубоглазых, трудолюбивых и разумнейших существ, которые явились из северных туманов и заложили повсюду в мире основы культуры. К сожалению, покорившие Индию и Персию арии смешались с местным населением, утратив светлокожесть и светловолосость, а заодно и рациональное мышление вместе с прилежанием. Индия и Персия в итоге выродились. В Европе же арии сохранили расовую чистоту, и потому-то европейцы сумели покорить мир, и они единственные достойны им править — только ни в коем случае нельзя повторять ошибку и смешиваться с низшими расами.
Подобные расистские теории долгое время воспринимались академическим сообществом вполне всерьез — это теперь они стали табу как для ученых, так и для политиков. На смену расизму в имперской идеологии пришел «культурализм». Если такого слова еще нет — значит, пора его придумать. Люди все еще героически сражаются против расизма, не замечая, как сместилась линия фронта. Среди нынешних элит рассуждения о сравнительных достоинствах разных человеческих групп теперь почти всегда формулируются в терминах исторического различия культур, а не биологического несходства рас. Мы уже не говорим: «Это у них в крови». Мы утверждаем: «Это в их культуре».
Так, правые партии, противящиеся иммиграции мусульман в Европу, всячески избегают расистских формулировок. Спичрайтеры Марин Ле Пен прекрасно понимают, что лишатся работы, если предложат лидеру Национального фронта откровенно заявить с экрана телевизора: «Мы не хотим, чтобы расово неполноценные семиты разбавили арийскую кровь и подорвали нашу цивилизацию». Вместо этого французский Национальный фронт, голландская Партия свободы, Альянс за будущее Австрии и иже с ними твердят, что западная культура, сложившаяся в Европе, отличается демократическими ценностями, толерантностью и гендерным равноправием, а мусульманская культура Ближнего Востока несет иерархическую политику, фанатизм и притеснение женщины. Поскольку эти культуры несовместимы и многие иммигранты не хотят или не могут адаптироваться к западным ценностям, их не нужно пускать в Европу, иначе они станут источником внутренних конфликтов и приведут к упадку европейскую демократию и либерализм.
Эти культуралистские заявления подкрепляются данными научных исследований в области гуманитарных и социальных наук. Не все историки и антропологи разделяют подобные теории и одобряют их политическое применение. Но в то время как биологам легко разоблачать расизм, историкам и антропологам оспорить культурализм не так-то просто. Биологи могут доказать, что генетические различия между живущими на Земле народами ничтожны, так что научных оснований для расизма нет. Но историки и антропологи не возьмутся утверждать, что столь же ничтожны и различия между культурами — в конце концов, если все человеческие культуры одинаковы, с какой стати государство платит историкам и антропологам за изучение иных цивилизаций?
* * *
Так наука и империя помогли друг другу. Ученые обеспечили империализм практическими знаниями, идеологическим оправданием и технологиями — без такого подспорья европейцы едва ли смогли бы овладеть миром. Империи отплатили ученым защитой и информацей, поддержкой самых странных и фантастических проектов, распространением научного способа мышления повсюду, до самых дальних уголков Земли. Без поддержки империи современная наука едва ли смогла бы уйти так далеко. Почти все научные дисциплины в начале своего существования обслуживали империю и ее рост. Значительной частью своих открытий, коллекций, даже знаний и стипендий они обязаны щедрой поддержке офицеров, капитанов и губернаторов.
Но это, разумеется, не полная картина. Науку поддерживали не только империи, но и другие институты. Европейские империи росли и процветали не только благодаря науке. За стремительным взлетом наук и империй стоит еще одна мощнейшая сила. Зоркий наблюдатель различит фрак и цилиндр капиталиста, стоящего в тени с чековой книжкой наготове. Если бы деловые люди не почуяли возможность хорошо заработать, Колумб не отправился бы в Америку, Джеймс Кук не добрался бы до Австралии, а Нил Армстронг не сделал бы тот маленький шажок по поверхности Луны.
