Меня там больше не было – мое я зажмурилось, свернулось калачиком и залегло на дно, как рыба.
Пока мой автопилот делал все, чтобы спасти меня: говорил, гримасничал, изображал желание и заигрывал с чудовищем. Я воспринимала звуки так, словно они доносились извне: скрип пружин и голоса – хриплый, вязкий голос монстра и голос, удивительно похожий на мой собственный.
– Пожалуйста, поласковей со мной. Я буду делать все так, как тебе нравится…
– Только не говори, что это не нравится тебе.
– Нравится конечно… Я в восторге… Еще никто не трахал меня так, как ты. Еще никто…
Только, пожалуйста, не убей меня случайно.
«Спи, Скай, я приму все на себя. Как тогда, когда тебя избивали одноклассницы. Ни к чему тебе это помнить».
«Мне страшно оставлять тебя одну…»
«Спи, Скай, спи. Уходи в глубину. Там тихо и темно. Там плавают прозрачные, словно стеклянные, рыбки… Там растет густая трава… Там никто не сделает тебе больно…»
Глава 19
Боль начиналась где-то у левого уха, стекала струйкой по шее, ниже по ребрам, по животу и собиралась между бедрами в огромное, пульсирующее черное озеро. Я сжала ноги, пошевелилась, и боль расплескалась – разлилась по всему телу. Еще никогда я не прилагала столько усилий, чтобы просто встать с постели. Ноги и руки разъезжались, как только я пыталась опереться на них. Шея с трудом удерживала голову. Я с неимоверным трудом оторвала лицо от подушки и заморгала, разглядывая ткань наволочки. Она была белой, не считая прилипших волос. Дурное предчувствие ударило под дых. Наволочка была усыпана волосами оттенка «электрический оранжевый».
«Что этот ублюдок со мной сделал? Что он еде…»
Я доползла до зеркала, и… на меня взглянула та, что вчера сделала все вместо меня. Та, что прогулялась верхом до преисподней и обратно. Рот, едва похожий на человеческий – распухший и фиолетовый. Лицо, покрытое свежими гематомами. Кровь, запекшаяся в глубоких ссадинах…
Покажите мне тех женщин, которые любят насилие в постели. Я хочу убедиться, что они реальны. Что можно испытать блаженство, когда тебя бьют и душат. Что можно получать удовольствие от ударов и пощечин. Что к тому, кто оставляет на тебе синяки и ссадины, можно испытать хоть что-то, кроме отвращения. Я в это не верю, не верю, не верю!
Я натянула на себя простыню и в ней проковыляла под душ. Вода заставит гореть огнем все ссадины, но мне необходимо отмыться. На мое счастье, я почти не помнила, что происходило вчера. Подсознание похоронило воспоминания глубоко-глубоко – глубже воспоминаний младенчества. Единственное, что я бы хотела вспомнить, – зашла ли в номер та, ради которой все это было устроено. Ведь она была здесь? Она должна была прийти. И она наверняка плакала и кричала так громко, что взвились в воздух чайки на пристанях. Так громко, что дрогнули яхты на груди океана…
Оушен…
То, что вчера было только леденящим предчувствием, сегодня выкристализовалось окончательно: я не смогу вернуться к нему. Не смогу притворяться, что ничего не случилось. Есть пятна, которые не смываются. Болезни, от которых не оправляются. Поступки, которые ломают и корежат душу. Он влюбился в птицу, парящую высоко в небе, а теперь я – ползучая змея, глотающая пыль. Этой ночью я обросла чешуей и потеряла крылья. Этой же ночью небо рухнуло на землю и раскрошилось. На гостиничной постели, как на хирургическом столе, меня разрезали на кусочки и сшили их не в том порядке. Я больше не та, кем была накануне.
Я водила куском липкого мыла по телу, по лицу, по волосам, пока кожа не стала красной и не начала гореть. Потом вернулась в комнату и оделась, с трудом застегивая пуговицы негнущимися пальцами. Покрыла лицо толстым слоем тонального крема, надела очки и набросила на голову капюшон плаща.
– Надеюсь, вы отлично провели время, останавливайтесь у нас еще, – сказал мне щеголевато одетый служащий на ресепшене.
Я стиснула зубы и улыбнулась ему улыбкой Джокера – аж скулы свело.
– И простите, но вы должны оплатить напитки из мини-бара, – прибавил он, глядя в монитор.
– Ах да. Напитки.
Я представила, как монстр сидит на кровати и неторопливо вскрывает бутылочки джина и водки, вытянув ноги и глядя на мое безжизненное тело. Представила, как он прикладывается к горлышку холодными мерзкими губами.
– Простите, я кое-что забыла, – сказала я служащему гостиницы и бегом, спотыкаясь, вернулась в номер. Пустые бутылки из-под выпивки, на которые я не обратила внимания, валялись возле кровати. И если он пил из них, то…
«Генетическая дактилоскопия», – кажется, так. Шантель рассказывала мне об этом, когда мы смотрели детектив в компании двух бутылок вина. Кажется, она даже подробно объясняла, что это такое, тыча пальцем в хорошенького копа на экране, – но я была слишком пьяна, чтобы вникать. А теперь вдруг вспомнила. Частицы кожи на одежде, следы слюны на окурках и стаканах, микроскопические пятна крови – даже если он не оставил отпечатков пальцев, я смогу выяснить, с кем имела дело.
Я сунула пустую бутылку в сумку и вышла из номера.
Когда все это закончится, я первым делом найду этого ублюдка.
Найду и расквитаюсь с ним.
* * *
Мысли о мести придают сил, а злость затмевает боль. К тому времени, когда добралась до офиса «Мальтезе», я почти перестала чувствовать себя жертвой. Я не жертва. Я солдат, которому не везет. И пусть я осталась без оружия, пусть меня прошило насквозь пулями, я продолжу эту войну. И как и все, кому уже нечего терять, пленных брать не буду.
Кабинет Лилит пуст, но я знаю, что она в клинике. Чувствую кожей. Или кофейничает с Алишей, или дрессирует свою свору в конференц-зале. Я подхожу к двери зала и распахиваю ее. На мгновение мне кажется, что я заглянула во временной портал: ничего не изменилось. За все то время, что меня здесь не было, «Клуб странных шуток» никак не изменился. Все так же, как месяц и год назад: толпа роскошных девушек, лениво рассевшихся вокруг лакированного стола. Вытянувшая длинные ноги Брук. Изнывающая от скуки Наоми. Алиша, жующая печенье и хохочущая над шутками Лилит. Какая-то девушка, совсем юная и тихая, расставляет бутылки с минералкой и раскладывает печенье на столе. Не занят только один стул – тот, на котором год назад сидела Селена. Никому не нравится это место, все избегают его так же, как и разговоров о ней. А позади стула, опираясь на спинку жилистыми руками, стоит Лилит в костюме цвета засыхающей крови.
Я перешагиваю через порог и, игнорируя изумленные взгляды, направляюсь к бывшему стулу Селены. Место бунтарок, место изгнанных – и теперь оно мое.
– Какой цвет волос, Скай! – восклицает Лилит, отходя в сторону. – Саймон явно был нетрезв. У тебя на голове настоящий пожар! Кошмарно пошлый оттенок, но тебе к лицу.
– Я пришла забрать обещанное.
– Мы почти закончили, да, девушки? Осталась шутка. И по домам. Хочешь начать? Покажи новеньким свое искрометное чувство юмора, Скай.
