– Что скажешь о данных, которые распространяет блогер «Свет истины»? – спросил голос Анники за кадром.
Линда Вильеберг мотнула головой:
– Я не общалась с этим блогером. Он никогда не связывался ни со мной, ни с моим братом. Я не понимаю, откуда он все это взял…
Томас раздраженно закрыл сюжет. Андерс Шюман все еще не подал в отставку, хотя весь Интернет требовал его ухода.
Дверь Томаса была тщательно закрыта, но он все равно на всякий случай секунду прислушивался к тому, что происходит в коридоре. Потом вошел на сайт «Света истины» и далее в комментарии.
Грегориус стал одним из самых популярных по количеству кликов и одобряемых участников дебатов на странице. Его средняя оценка равнялась четырем с половиной из пяти возможных, свыше трехсот человек кликнули на его реплике и проголосовали за нее. Он почувствовал, как теплая волна распространилась по телу, зародившись в груди, она затопила его целиком.
У него по-настоящему чесались руки, но он не мог рисковать и залогиниться из правительственной канцелярии, это могло привести к ужасным последствиям.
Резкий стук в дверь заставил его вздрогнуть. Он быстро нажал на крестик, спеша закрыть сайт, когда Джимми Халениус без приглашения шагнул в его кабинет.
– Привет, Томас, – произнес он тихо.
Томас уставился на своего шефа. Какого черта ему здесь понадобилось?
– В чем… случилось что-то? – спросил он и почувствовал, как язык как будто увеличился во рту.
Статс-секретарь, как обычно, выглядел не слишком презентабельно. На нем были темно-синие брюки, рубашка, но без галстука и на вид не по размеру большой пиджак. Он почесал голову, и его волосы растрепались больше, чем обычно.
– Я не знаю, насколько сильно тебя задели данные, которые циркулируют в средствах массовой информации с самого утра, – сказал он.
У Томаса кровь вскипела внутри, он вспотел, и у него закружилась голова. Он готов был выбить зубы этому ублюдку своим совершенно бесполезным железным крюком. О чем, черт возьми, он говорит? Об Андерсе Шюмане или репортаже Анники?
– Хм, какие…
– Якобы я принял предложение занять пост генерального директора Государственной службы исполнения наказаний. Это не так. Я не принял его.
Томас почувствовал, как струйка пота побежала у него вдоль позвоночника. Нет, ничего такого он не заметил, да и разве это было ему столь необходимо? А может, не в его пользу как сотрудника учреждения говорило безразличное отношение к полемике по данному вопросу?
– Ах, нельзя же объять…
– Переезд Анники в Норчёпинг имел бы слишком большие личные последствия для тебя, именно поэтому я сразу же решил сообщить тебе, что эта информация не соответствует действительности. Чтобы у тебя не возникло вопросов, почему мы держим тебя в стороне от столь важных проблем.
Томас вытер пот со лба. Шеф сделал шаг вперед, словно хотел пожать ему руку, и Томас сразу же понял, насколько липкие сейчас у него пальцы, и быстро положил правую руку на колено рядом с крюком.
– «Свет истины»… – Джимми Халениус кивнул на его монитор. – Ты читал, что пишет этот идиот?
Томас перевел взгляд в сторону компьютера и почувствовал, как сердце замерло у него в груди: ему не удалось закрыть сайт, когда постучали в дверь. Комментарии были перед ним, в том числе тирада Грегориуса, мерцающая зеленым цветом: «Андерса Шюмана надо оттрахать в задницу бейсбольной битой. И пусть занозы торчат кровавым похоронным венком у него из ануса».
Джимми Халениус почесал голову.
– Боже, – сказал он. – О чем только некоторые думают. Грегориус, да, надо же…
Он положил руку на плечо Томаса, приобнял его на секунду и повернулся, собираясь оставить комнату.
– Спасибо, – промямлил Томас. – Спасибо, что ты зашел и рассказал.
Статс-секретарь улыбнулся ему и вышел из кабинета.
Томас почувствовал, как страх пронзил его тело, поднявшись от колен до самого горла, лишил возможности дышать. О боже, подумать только, а вдруг Халениус понял, что именно он…
Дрожащей рукой ему с трудом удалось закрыть сайт.
На противоположной стороне письменного стола стоял компьютер.
Нина застыла в дверном проеме.
Ноутбук напоминал ее собственный, с музыкальной программой «Спортифай», открытой на экране. Нежная музыка лилась из стоявшей снаружи маленькой колонки. Рядом лежала развернутая карта с массой надписей на каком-то азиатском языке.
Джеспер Ву вернулся.
Она сделала глубокий вдох и заставила себя шагнуть в комнату. Осторожно обошла стол, держась на должном расстоянии. Села на свое место, не сводя взгляда с чужого компьютера. Классическая музыка переросла в крещендо, потом наступила тишина.
Боже правый. Он всегда включал «Спортифай» или только когда считал, что он один?
Нина положила ключ от квартиры Лерберга на свою часть письменного стола.
Зачем Норе понадобилось так много денег? На что она занимала? У кого? У кого-то, кого боялась, если верить Ирине. У нее наверняка имелась весомая причина, это не вызывало сомнений, иначе она вряд ли запустила бы сумасшедшую систему международных транзакций.
Фортепианная музыка изменила ритм и характер. Нина посчитала, что узнала ее. Юлия умела играть эту мелодию, она была из фильма с Холли Хантер, за который та получила «Оскара»…
Джеспер Ву не рассердится, если она выключит ее?
Нет, она не могла начинать их знакомство, хозяйничая в его компьютере, это было бы сродни тому, чтобы залезть к нему в коробку с обедом и съесть немного.
Она поправила свой конский хвост.
Для Норы было очень важно, чтобы никто не знал о ее займе или ее транзакциях, иначе ей не требовалось бы прилагать столько усилий для сохранения их в тайне.
Нина откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Музыка стала громче, перед ее мысленным взором замелькали кадры из фильма. Холли Хантер сидела и играла на берегу, а ее дочь, одетая в белое платье, кувыркалась и делала сальто.
Нора учила русский вместо того, чтобы ходить на йогу, и слушала аудиокурс русского языка, вместо последней книги Хеннинга Манкелля. Она каталась в Швейцарию и обратно в ущерб своей щитовидке, наняла человека, чтобы он вязал за нее и готовил еду, имела специальный компьютер для перевода денег и хранила его не в кухонном шкафу, а где-то в другом месте, или, пожалуй, взяла с собой…
– Привет. Ты, вероятно, Нина.
Она вздрогнула и открыла глаза. Молодой человек с длинными, до плеч, черными волосами и в черном костюме стоял, нагнувшись над ней. Она инстинктивно отклонилась назад: он выглядел как один из злых вампиров из молодежного фильма «Сумерки».
– Джеспер Ву, – представился он и протянул руку.
