– Ну что?..
Они уткнулись в свои пробирки. Амандина абстрагировалась от взглядов, рано или поздно они привыкнут к ее виду. Понятно, что ее считают чокнутой, они-то живут своей спокойной жизнью и понятия не имеют о болезни Фонга, о строгих правилах гигиены, обязательных при СПИДВ…
Она села на свое место за лабораторным столом и принялась за работу: распаковывать посылки, полученные со всей Франции, изымать пробы, заносить в компьютер, анализировать… Никто не разговаривал, все были сосредоточены на работе. Время от времени кто-то поднимал руку: обнаружен случай гриппа птиц, примерно один случай на два десятка проб. Об этом немедленно сообщали санитарным властям, которые сами вносили новые данные в статистику и принимали необходимые меры.
На каждую проанализированную пробу Амандина заполняла формуляр и отсылала его тому, кто запросил анализ. В этом формуляре значилось и имя лаборанта. Когда она в четвертый раз за это утро вписала в графу свое имя, ей вдруг пришла в голову одна мысль.
А что, если пресловутый «Патрик Ламбар» тоже однажды запрашивал анализы? Что, если именно так он узнал, кто такая Северина Карайоль, лаборантка Центра изучения гриппа при Институте Пастера в Париже? Потом этот хищник раздобыл адрес Северины. Он следил за ней, изучил ее привычки, характер, понял, какая она скромница и тихоня: идеальная добыча. И тогда он познакомился с ней, втерся в доверие, приглашал в роскошные парижские отели. Она влюбилась в него… И вот тут-то он использовал ее, чтобы делать левые анализы.
Амандину внезапно охватило возбуждение. Да, сценарий выглядел логичным. К тому же, если Ламбар выдавал себя за врача, он, вероятно, сам был врачом или, во всяком случае, имел связь с медицинской средой. Северина, опытная лаборантка, сразу почуяла бы ложь, если бы он назвался врачом, а на самом деле был торговым представителем или машинистом.
Амандина не ушла из лаборатории в полдень. Она подключилась к компьютеру, ввела запрос, как показывал ей Жоан, и получила список всех, кто запрашивал анализы на грипп. Там были медицинские лаборатории, общественные и частные, врачи, члены санитарной администрации, исследовательские и промышленные лаборатории…
В первый заход компьютер выдал больше тысячи записей. Разумеется, было неподъемно справиться с этим массивом. Но Амандина еще не сказала своего последнего слова; в ее голове уже созрел второй вопрос: почему мнимый Ламбар выбрал настоящего Патрика Ламбара, терапевта из Второго округа, для присвоения личности? Вряд ли он взял телефонный справочник и ткнул в первое попавшееся имя. Нет, он наверняка знал о смерти Ламбара, возможно, был с ним знаком. Коллега по работе? Однокашник? Или же мнимый Ламбар был прежде пациентом настоящего Ламбара?
Она добавила к запросу слово «Париж»: все указывало на то, что мнимый Ламбар работал или жил в столице. Число записей уменьшилось до шестидесяти двух.
Шестьдесят два имени, среди них двадцать девять врачей.
Удовлетворенная, Амандина распечатала список. Полицейские, со своей стороны, наверняка сосредоточились на местах, где бывала Северина, допрашивали хозяев баров, ресторанов, родню, немногих друзей. Они шли параллельным путем. Однако такой подход мог не принести результатов, потому что этот Ламбар, разумеется, замел все следы. Кто опознает человека, заговорившего с женщиной в баре больше девяти месяцев назад?
А вот Амандина, возможно, нашла его ахиллесову пяту.
В Интернете она быстро отыскала адрес медицинского центра, где работал настоящий Патрик Ламбар. Позвонила, попала на секретаршу и представилась. Поговорив немного, она узнала, что эта секретарша работала с настоящим Ламбаром почти десять лет. Отлично. В таком случае она должна знать пациентов и коллег своего бывшего патрона… Секретарша сказала, что вчера уже приходили полицейские и задавали вопросы о докторе Ламбаре. Что, собственно, происходит? Амандина ответила уклончиво и спросила, может ли она подъехать около пяти часов.
Встреча была назначена.
62
Было почти 12:30.
Амандина сняла комбинезон, вымыла руки и покинула лабораторию, вполне удовлетворенная. Она посмотрела на часы… Надо поехать домой и поспать немного, чтобы, как говорится, подзарядить батареи. Остаток дня обещал быть насыщенным.
Сев в электричку на вокзале Монпарнас, она за полчаса доехала до Севра и села в свою машину на привокзальном паркинге. Курс на лофт. Небо было серое, не хватало света. Амандина ненавидела это время года, когда все умирает, деревья оголяются и сама природа как будто складывает оружие.
Обычно она не возвращалась домой днем, а когда это все же случалось, всегда предупреждала Фонга. Но после их вчерашней ссоры ей не хотелось ему звонить. Там будет видно, как он отреагирует, что ей скажет…
Она припарковалась на аллее перед большим серым блоком, служившим им жильем. Лофт сливался с низким тяжелым небом.
Ключ в замке бронированной двери, два поворота. Амандина вздрогнула, из головы не шли мерзкие крысы: она видела их, ощущала жесткую черную шерсть. Она осторожно заглянула за дверь, чтобы убедиться, что их нет. Что ее кошмар не реален.
Она вошла и быстро заперла за собой дверь.
– Фонг? Это я.
Тишина. Снимая куртку, Амандина заглянула на его половину сквозь плексигласовые стены. Обычно, когда она приходила, муж хлопотал на кухне или делал оригами за столом в гостиной. Но ни там ни там никого.
– Фонг?
Он не отвечал, не выходил. Мало-помалу Амандину охватила тревога. Крысы были в ее голове, скреблись лапками внутри черепа. Дыхание ее участилось. Она прошла по коридорам, кинулась в спальню. Может быть, муж устал и спит?
Но по ту сторону плексигласа, в спальне Фонга, кровать была застелена.
Крысы пришли. Они утащили его в канализацию.
Амандина схватилась за голову, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Она заметалась по коридорам, несколько раз едва не ударившись о стекла. И решилась позвонить в полицию.
Механический голос, бесконечное ожидание, потом наконец голос человеческий.
– Мой муж пропал!
Ее попросили успокоиться и не кричать, а то ничего не понятно. Амандина уже собиралась назвать свое имя и адрес, как вдруг услышала звук поворачивающегося в замке ключа. Она замерла, прижимая телефон к уху.
В дверях появился Фонг, в спортивном костюме, в кроссовках, с почти пустой бутылочкой воды в руке. Весь в поту. И без маски.
Он уставился на нее, как угодивший в капкан зверь, безмятежное выражение, какое бывает после хорошей пробежки, сползло с его лица.
Амандина выронила мобильный телефон.
Фонг постоял несколько секунд неподвижно, потом опустил голову. Наконец, взглянув на нее, он признался:
– Мне просто нужно чувствовать себя живым.
Сказав это, он скрылся в ванной.
