Шарко сделал стойку. Слово «грипп» включило в его мозгу сигнал тревоги. Крущек, видимо, это заметил и особенно пристально посмотрел на коллегу.
– Я снова побывал у них, перерыл мусорные ведра, шкафы, ящики комода и не нашел ни упаковок от лекарств, ни бутылочек от сиропа, аптечки и той не было. Ничего. Я допросил врача из соседнего городка, который каждую неделю наведывается в эти деревни, Славомира Адамчака. Он действительно прописывал лекарства всем членам семьи. Я получил у него копию рецепта, он был выписан второго октября. Убийца, стало быть, забрал или уничтожил эти лекарства. Почему?
Шарко быстро соображал. Что-то забрезжило в его голове.
– Что дал микробиологический анализ? Это действительно был грипп?
– Это узнать невозможно: микробы давно были мертвы, тела начали разлагаться. Но, забрав лекарства, убийца, скорее всего, хотел уничтожить следы болезни. А вы говорите мне, что он специально приехал в эту деревню, проделав тысячу километров из Франции, с какой-то определенной целью…
Шарко не сиделось на месте. А что, если убийца убрал этих людей, потому что они заразились гриппом птиц? Но с какой стати? И откуда он мог узнать?
Польский сыщик прервал его размышления:
– В этих лекарствах крылась подсказка, след, единственный, впрочем, который я нащупал. И я как следует порылся в теме. Это мало что дало, но я обнаружил весьма мрачную деталь, связанную с этими деревнями.
Шарко наклонился к своему собеседнику:
– Какую?
– Большинство жителей очень часто болеют, особенно молодые. Они страдают желудочно-кишечными расстройствами, пневмониями, атипичными заболеваниями верхних дыхательных путей, ринитами, синуситами, гриппом… Врач сказал, что в Бышкове болеют все и постоянно, как будто эти люди живут в настоящем рассаднике микробов.
Французский сыщик снова сделал стойку:
– Почему? Откуда берутся эти болезни?
Поляк сощурил глаза:
– Вас, похоже, в высшей степени интересует эта история с болезнями, я не ошибаюсь? Куда больше, чем убийства…
Шарко остался невозмутимым, но коллега заглянул ему прямо в глаза:
– Вы звоните мне из Франции два дня назад, говорите о Бышкове, деревне, где всего триста жителей, а у вас тем временем разражается серьезная эпидемия неизвестного гриппа, о которой трубят все СМИ. Вы были очень искренни в своих объяснениях, я это почувствовал, но думаю, что вы мне не все сказали, лейтенант Шарко. Что вы знаете много больше. Ваш вирус как-то связан с тем, что произошло в Бышкове?
Шарко поколебался. Он чувствовал, что этому полицейскому можно доверять.
– Услуга за услугу. Вы говорите мне все, что знаете, и я тоже. Только быстро. Опасные психопаты на свободе, и я не могу терять время на болтовню.
Поляк посмотрел на часы и встал:
– Уже очень поздно. Завтра в семь тридцать. Будьте готовы. Мы отправимся в Бышково. Вы должны увидеть это своими глазами.
79
Воскресенье, 1 декабря 2013 года
Звуковой сигнал раздался среди ночи. Амандина тотчас проснулась, как будто организм ее бодрствовал, готовый воспламениться от малейшей искры. Она повернулась к своему мобильному телефону, лежавшему на тумбочке. Экран засветился, и на нем был план улиц.
Маленькая красная точка, обозначавшая машину Эрве Кремье, перемещалась.
Амандина взглянула на радиобудильник. Было 3:13 ночи. Рядом с ней крепко спал Фонг, голый на простынях. На улице еще шел дождь. Было слышно, как капли яростно стучат по крыше и журчат в водостоках струи. Куда бывший врач мог отправиться в этот час, если сидел дома с тех пор, как она установила маячок?
С телефоном в руке молодая женщина выпросталась из постели и бесшумно направилась в свою ванную, где быстро оделась: черные джинсы, футболка, толстый шерстяной темно-серый свитер. На экране машина выехала на автостраду А86 в направлении Парижа. Она соблюдала ограничения скорости, двигаясь не больше 90 км/час.
Амандина пошла в кухню сварить кофе, включив только маленькую лампочку в вытяжке над плитой. Она чувствовала нарастающее возбуждение, напряжение каждого мускула. Красная точка была в районе Шарантон-ле-Пон, она двигалась вдоль Сены со скоростью 67 км/час. Что делать? Подождать и засечь адрес, чтобы наведаться позже, или сейчас отправиться в этом направлении? Было холодно и темно, дождь лил как из ведра. Однако Амандина выбрала второе решение. Она жила на западе столицы, он на востоке. Их разделяло около сорока минут пути.
Она быстро выпила кофе, проглотила несколько таблеток и положила на кровать записку: «Уехала в институт. Я так тебя люблю». Потом, закутавшись в черную куртку, вышла под холодный дождь.
По дороге она не стала включать радио, предпочитая сосредоточиться на цели и не отвлекаться. Весь город спал. Дороги были полны воды, струившейся к водостокам. Скорость дворников была установлена на максимум, щетки сновали взад-вперед, противно поскрипывая.
Батарея ее телефона сильно разрядилась, она забыла поставить его на зарядку и прикинула, что осталось меньше трети автономного режима. Должно хватить. Она въехала в столицу через Булонь-Бийанкур. Увидела башню TF1, возвышающуюся, точно бдительный часовой. Эрве Кремье между тем ехал по набережной Берси.
По мере того как они приближались друг к другу, Амандине казалось, что их машины непременно пересекутся, и ей стало тревожно. У нее не было оружия, никакого средства защиты в случае чего. Никто не знал, куда она едет, – даже она сама. Чтобы успокоиться, она убеждала себя, что контролирует ситуацию. И потом, с маячком она может держать дистанцию и следить, оставаясь незамеченной. Она невидима.
Париж… Слева черная Сена, чьи воды бурлили под каплями. Эйфелева башня, тревожащий силуэт. Даже в этот безумный час, в апокалиптическую погоду две-три фигурки еще бродили под четырьмя гигантскими ногами, укрывшись под зонтиками. Амандина взглянула на телефон: красная точка была теперь неподвижна, в нескольких километрах от места, где находилась она. Недалеко от библиотеки Франсуа Миттерана, в Тринадцатом округе.
Она выключила экран, экономя батарею, и прибавила скорость. Большие, почти пустынные проспекты, залитые потоками воды. Набережная Генриха IV, набережная Рапе, набережная Берси. По мосту Толбиак она выехала на улицу Нев-Толбиак. Улица Фриго была рядом, слева. Ни души, ни одной машины. Казалось, будто город стал жертвой ядерной катастрофы и не осталось ни одного выжившего. Все вопросы, которые она не задавала себе в горячке, пришли теперь. Надо ли свернуть на эту улицу, рискуя привлечь к себе внимание? Или лучше сохранять дистанцию?
Она все же решилась. Судорожно стиснув руль, она ехала на средней скорости, держа голову прямо, не выказывая никакой нервозности. Но глаза ее метались вправо-влево. Она засекла машину Кремье, припаркованную у тротуара перед большими зданиями, которые в темноте выглядели подозрительнее некуда. Судя по названию улицы
[24], Амандина решила, что это, наверно, бывшие парижские холодильники: вокзал и подземные склады-рефрижераторы, которые сто лет назад использовались для подвоза и хранения продовольствия и снабжения Центрального рынка.
