– Никому нельзя туда входить, у них жесткие нормы биологической безопасности и свои собственные ветеринары. Кто там работает? Кто контролирует? Как все это функционирует? Я хотел было разузнать, но это герметичный черный ящик. Когда вы пытаетесь сунуть туда нос, вас просят держаться подальше.
– Кто просит?
– Сильные мира сего, которые дают инструкции тем, кто связывается с вашими же начальниками, и те суют вам палки в колеса и приказывают поставить крест. Одно известно наверняка: эти здания забиты тысячами свиней. Бедные животные, которые никогда не увидят дневного света, не вдохнут воздуха и не смогут свободно двигаться.
Свиньи… А ведь пандемия 2009 года пошла со свиноферм в Мексике. И разве не было свиного штамма в вирусе птиц 2013-го? Еще одна деталька головоломки, кое-что сказавшая Шарко, укладывающаяся в картину, которая еще оставалась расплывчатой, но рано или поздно он ее прояснит.
Машина медленно ехала вдоль бесконечной ограды.
– «БарнФилд» обосновался в Польше в девяносто девятом. Деловые люди приехали в нашу страну, стали скупать свинофермы, подписывать контракты с производителями, через польские компании приобретать земли. Один из филиалов «БарнФилда» владеет девятью торговыми марками мяса в Польше, управляет еще шестью дочерними компаниями, семью комбинатами по переработке, а в штате у них больше пяти тысяч человек. Ставки, как социальные, так и экономические, для нашей страны огромны. Но надо также понимать, что «БарнФилд» стал одним из крупнейших в Польше загрязнителей. Несмотря на жалобы активистов-экологов, «БарнФилду» при политической поддержке удалось изменить польское законодательство, касающееся удобрений: они классифицировали свиные экскременты как «сельскохозяйственную продукцию», а не как «вредные отходы».
Шарко еще не понимал, куда он клонит. Поляк прибавил скорость.
– Запах идет не от этих зданий, источник в пятистах метрах отсюда… Когда ветер достаточно сильный, как сегодня, он разносится на четыре-пять километров в округе.
Чуть западнее он свернул на узкую дорогу и въехал в зону, тоже огороженную решетками справа и слева. Там были гигантские черно-бурые водоемы в форме эллипса. Над поверхностью мельтешили черные точки: насекомые, мухи…
Шарко прикрывал нос курткой. Даже в машине, со включенным кондиционером и закрытыми окнами, вонь была невыносимой.
– Вот корень проблемы. Свинья производит в восемь раз больше экскрементов, чем человек. Помножьте это на сто тысяч… Вы видите перед собой то, что красиво называют лагунами оксидации. Тонны и тонны дерьма оставляют на открытом воздухе, чтобы газы и моча испарялись в атмосферу. Все эти водоемы забетонированы снизу, но есть трещины. А вы знаете, что там, в десяти метрах под землей?
– Горизонт грунтовых вод, я полагаю.
– Точно. Отсюда предприятие черпает воду. А воды свиньям требуется очень много.
Он остановился и показал на бетонные плиты на земле чуть подальше. Тучи насекомых в этом месте поражали воображение.
– На таких крупных производствах два или три процента свиней умирают от генетических болезней, ран, врожденных пороков. Вон там, видите, трупы сваливают в ямы восемь метров на три, чтобы не тратиться на печи для сжигания отходов, содержание которых обходится в целое состояние. Трупы оставляют разлагаться естественным образом.
– Это разрешено?
– По закону нет. Но «БарнФилд» выше законов. У них свой контроль, они держат за жабры высокие политические инстанции. Когда их спрашивают, не от их ли предприятия все эти болезни у местных жителей, они достают отчеты, акты, гласящие, что «все в порядке». Эти отчеты, разумеется, пишут их собственные эксперты, дипломированные по самое некуда… Вы же понимаете, кому-то мясо и прибыли, а местным жителям залежи микробов. Посмотрите, повсюду в этих лагунах увидите пустые шприцы. Они бессовестно пренебрегают запретами.
Шарко действительно их заметил. Они плавали на поверхности водоемов, валялись на земле.
– Свинья у «БарнФилд» становится огромной за три месяца, тогда как мелкому производителю нужен год, чтобы вырастить животное, которое будет в итоге весить вдвое меньше. Вот что у вас в тарелке, лейтенант. Антибиотики, ГМО, гормоны роста и химия. Сотни предприятий «БарнФилд» наводняют весь мир своей пакостью. Активистов-экологов, которые приезжают сюда, тут же гонят и запугивают. Вся система прогнила.
Он показал на бродячих собак, кучковавшихся у ям, за бурыми лагунами.
– Одичавшие собаки, насекомые, крысы… Они копаются в этих нечистотах, а потом разбредаются по деревням, под завязку набитые микробами. Недалеко отсюда играют дети. Бышково всего в километре, вон там, за холмом. И еще три окрестные деревни, где люди тоже страдают от зловония и от этих странных хронических заболеваний дыхательных путей.
– В этом повинны свиньи и их испражнения?
– Конечно. Я говорил с учеными, специалистами по микробам. Надо знать, что свиньи – настоящий инкубатор вирусов. В организме этих животных вирусы постоянно мутируют, смешиваются между собой, рекомбинируют. Они заражают других животных, птицу, мелкий домашний скот, короче, все живое. А в конечном счете у местных жителей масса случаев атипичной пневмонии и кишечных заболеваний.
– И ученые ничего не делают, чтобы этого избежать?
– Хотите знать, какие средства выделяются на науку в Польше? Люди из ВОЗ тоже побывали здесь несколько лет назад, делали анализы. Специалисты, тоже все в дипломах… Но, судя по всему, их визит ничего не дал, потому что положение местных жителей не изменилось.
Шарко смотрел на вонючие матовые лужи, от которых к горлу подступала тошнота.
– Уедемте отсюда, пожалуйста.
83
Поляк поехал дальше в сторону Бышкова. Шарко решился открыть часть правды:
– В испражнениях птиц в заповеднике на севере Франции ученые впервые обнаружили пресловутый вирус неизвестного гриппа, о котором все говорят. Это произошло дней десять назад, двадцать второго ноября, если быть точным. Этот микроб ученые проанализировали вдоль и поперек. Я немного разбираюсь в этой теме: вирус – это мутант и результат рекомбинации. Насколько я понял, он содержит птичью часть, свиную и человеческую. Это значит, что, прежде чем оказаться в испражнениях птиц, он прошел через свиней и людей.
– Значит, люди заразились вирусом до того, как он обнаружился у птиц: если он содержит человеческую часть, откуда-то же она взялась.
– Возможно.
– Очень интересно.
По ходу этой беседы Шарко казалось, что зоны тени все больше проясняются. Как будто ему надо было увидеть эти лужи испражнений под открытым небом, этот огромный комбинат, который был источником болезней, чтобы детали головоломки встали на свои места.
– То, что я вам скажу, должно остаться строго между нами. Я надеюсь на полнейшее молчание. Вы не скажете об этом ни вашему начальству, ни кому другому до тех пор, пока мои начальники не дадут зеленый свет.
