Отец, ожидавший его у двери, пристально на него посмотрел. Сердце его сжалось, но он все понял, лишь увидев этот огонь, снова загоревшийся в его глазах. Он выпустил чемодан и спросил:
– Ты уверен?
Николя взял с вешалки куртку. Стал искать кобуру и револьвер, но вспомнил, что их забрал Шарко. Он подошел к отцу и обнял его:
– Уверен, папа. Есть работа, которую я должен доделать для Камиль. Чтобы она умерла не зря. Потом, может быть, я приеду к тебе. Спасибо тебе за все, но езжай без меня…
87
Амандина укрылась в ожидании полиции там, где было побольше народу: в маленьком кафе позади улицы Фриго. В окружении незнакомых людей она чувствовала себя защищенной, но не сводила глаз с улицы, всматриваясь в каждое лицо. Сырость липла к коже, ее одежда еще не совсем просохла. Она сидела за столиком перед стаканом воды, уже пустым, и горячим шоколадом, рассматривая кончик большого пальца, который тщательно промыла, залила антимикробным гелем и надела новую латексную перчатку. Порез был прямой, глубокий. Явно от укуса. Молодая женщина представила себе отвратительную крысу, вульгарного грызуна с телом, полным микробов, которые были теперь в ней. В ее крови.
Вбежал полицейский, которому она послала сообщение с названием кафе. Небритый, непричесанный, в криво застегнутой рубашке, глаза как мячики для пинг-понга. Амандина с трудом узнала так хорошо упакованного молодого полицейского с набережной Орфевр. Она лихорадочно вскочила и замахала ему рукой. Николя сел напротив нее, всмотрелся в лицо, которое видел без маски впервые.
– Мои коллеги приедут с минуты на минуту. По телефону я мало что понял. Объясните мне точно, что произошло.
– Если коротко, я вела собственное расследование, чтобы попытаться понять, что за человек мог сблизиться с Севериной Карайоль. Мне пришло в голову, что это мог быть кто-то, кто уже запрашивал анализы в Центре изучения гриппа, врач, исследователь… Когда заполняют бумаги, в запросе всегда оставляют свое имя. Я решила, что так и смогли подобраться к Северине. Запросив нашу базу данных, я получила список и вычислила некоего Эрве Кремье, профессионального врача, специализирующегося на профессиях, связанных с окружающей средой: очистные станции, сточные воды…
Николя сделал стойку:
– Его специальность может включать канализацию?
– Канализацию, да, разумеется. Он действительно занимался работниками парижской канализации. Его исключили из сообщества врачей чуть больше двух лет назад.
Эти неожиданные откровения дали капитану полиции в руки что-то серьезное. Возможно, есть способ добраться до Человека-птицы через этого врача. Эти двое могли быть знакомы.
– Исключен по какой причине?
– Он не поладил с парижской мэрией. Вышел за рамки своих полномочий, был суд. Он был, по-моему, хорошим врачом, очень преданным своему делу. Я ни в чем не была уверена, просто ухватилась за ниточку, хотела удостовериться, что я на верном пути, прежде чем обращаться к вам.
– Вы знаете подробности этого суда?
– Знаю только, что это было связано с работниками канализации.
Ее глаза метались вправо, влево, полные сожалений. Она теребила свою латексную перчатку, и Николя заметил кровь на кончике большого пальца.
– Успокойтесь. Все будет хорошо. Говорите не спеша и внятно, ладно?
Она кивнула:
– Я хотела последить за ним и прикрепила маячок GPS под его машиной. Не знаю, что на меня нашло.
– И это, похоже, сработало.
– Эрве Кремье не выходил из дома вчера вечером, но этой ночью отправился в старые здания на улице Фриго. Бывшие торговые склады, погрузочная станция… Его машина до сих пор стоит на этой улице.
– Вы уверены?
Она расплатилась по счету и встала:
– Я вам покажу. Идемте.
Они вышли на тротуар напротив, свернули и оказались на улице Фриго. Амандина указала на внедорожник «шевроле», припаркованный в десяти метрах:
– Вот она.
Они подошли. Машина была заперта. Николя заглянул внутрь, попытался открыть багажник, тщетно, потом поднял глаза на темные здания поодаль. Амандина вздрогнула и обхватила себя руками. Без куртки ей было холодно.
– Может быть, они уехали на одной машине?
– Их было несколько?
– Двое. У одного была на лице венецианская маска.
– Маска птицы, да?
– Да, с большим клювом. Было темно, шел дождь, я мало что видела, но я уверена.
Николя ощутил глубокое разочарование, смешанное с гневом, не оставлявшим его теперь. Если бы только он был на месте этой женщины сегодня ночью… Если бы она предупредила их, вместо того чтобы играть в детектива, он мог бы прямо сейчас держать в руках убийцу Камиль.
Он сжал кулаки, пытаясь сохранить спокойствие.
– Продолжайте.
– Я видела, как этот человек в маске вошел в одно из зданий в глубине, вон там. Другой ждал его. У них были фонари, они оставались там не меньше часа. Когда они вышли, один нес большую спортивную сумку. Я подождала и, когда они ушли, вошла, чтобы посмотреть. В подвале, кажется в старом холодильном складе, я обнаружила что-то вроде вивария. Не могу сказать точно, было темно, а мне нечем было посветить. Мой телефон разрядился. Я думала, они ушли, но они вернулись и пытались…
Амандина опустила глаза.
– Все хорошо, – успокоил ее Николя. – Теперь вы в безопасности, не бойтесь. Вы говорите о виварии. Зачем он может быть нужен?
– Они бывают, как правило, в лабораториях. Подопытные животные.
Две машины без опознавательных знаков проехали перед ними и припарковались в тридцати метрах. Через полминуты к ним присоединились Ламордье и четверо его коллег, при оружии, в толстых куртках, двое в шапках. Лейтенанты подошли к Николя, дружески похлопали его по плечу. Жест, сочувственное слово, все, чтобы засвидетельствовать свою поддержку.
Серо-голубые глаза окружного комиссара пронзили Амандину, потом встретились с глазами Николя.
– Объясните мне?
Николя вкратце изложил события, упомянув о возможной связи между Кремье и Человеком-птицей, один из которых мог быть пациентом другого. Сказал он и о суде, об исключении, о том, что в деле могут быть замешаны некоторые работники канализации. Ламордье внимательно выслушал и сделал знак своим людям.
– Все понятно, будем разбираться. Но пока посмотрим, что там. Друон, останься здесь и наблюдай за машиной врача.
Через минуту команда уже спускалась по лестнице в квадратный двор. Ламордье повернулся к Николя:
– Как вы, держитесь?
Николя сжал губы и кивнул.
– Жак Леваллуа почти оправился от гриппа и вернулся в команду, – сказал окружной комиссар. – Он идет с Казю по другому следу.
