– Мы еще ни в чем не уверены, ждем. Ученые получат информацию завтра, когда будут готовы анализы. Вот, взгляни.
Николя протянул Шарко отпечатанные рисунки. На листках был изображен человек в жутком одеянии, в перчатках, с раздвоенной палкой в руке. Маска с птичьим клювом закрывала его лицо.
– Вот кого я преследовал в канализации. Только у него были когти вместо перчаток.
– Я распечатал это из Интернета. Таких врачей называли чумными докторами. Они работали главным образом во время эпидемии черной чумы в четырнадцатом веке. Этой палкой они прикасались к зачумленным. В маске были только две узкие прорези, для носа и глаз. Видишь, как жутко выглядит этот костюм? Чтобы внушать страх и почтение. Люди трепетали перед этими врачами, никто к ним не приближался.
Шарко, как и все, читал и слышал об эпидемиях чумы, имевших место в истории, особенно о самой страшной эпидемии черной чумы. В школе, в кино, в книгах. Перед глазами встали картины: люди, ползающие по черным от грязи улицам, горы разлагающихся трупов, люди в масках, сжигающие кучи мертвецов, пытаясь остановить бич Божий. Вначале было всего несколько крыс на корабле в Марсельском порту, а в итоге вымерла треть европейского населения.
– В нос маски этих врачей вставлялась губка, пропитанная пряностями и ароматическими травами. Мята, уксус, тимьян… Чтобы отбить запахи, потому что тогда думали, что они – главная причина эпидемии. Что микроб летает в воздухе с миазмами. Но на самом деле черную чуму распространяли…
– …крысы.
– Крысы носили на себе блох, и те передавали болезнь, кусая людей.
Николя распечатал также фотографии из подпольной лаборатории, которые Жакоб выложил в полицейскую компьютерную сеть. Он показал их Шарко:
– Наш Человек-птица полностью вошел в свою роль. Он бродит по канализации вместе с крысами и участвует со своими сообщниками в разведении блох. Может быть, все это бред и нет никакого заражения, а крысы в лаборатории умирают, потому что… потому что их травят ядом, как отравили Северину Карайоль. Но может быть, все это правда.
Пока Франк с ужасом смотрел на снимки, капитан полиции подробно изложил их открытия: подозрения Амандины и ее приключения, обнаружение лаборатории на улице Фриго, труп врача, изувеченного пресловутым Человеком-птицей.
– Со стороны судмедэкспертизы, Поль Шене сейчас разбирается с учеными. Вскрытие будет сложным из-за процедур биологической безопасности, но оно наверняка только подтвердит, что Кремье был зверски убит когтями. Сегодня у врача провели обыск, он продолжался около четырех часов. В сейфе, спрятанном в его спальне, нашли… вот это… – Он протянул Шарко новые фотографии.
Письмо. Франк сразу узнал материал. На крупном плане он внимательно прочел текст и поднял голову, ошеломленный.
– У нас нет GPS-координат, но я отдал на экспертизу самоклеящиеся листки, как знать. Возможно, записав координаты на верхнем листке, Эрве Кремье оставил невидимые следы на нижних.
Николя пошарил в карманах, нашел электронную сигарету и зажал ее губами. Шарко заметил, как дрожат его руки и как неуверенны движения. Только сила духа еще удерживала его на ногах.
– Молодой эксперт-компьютерщик Гийом Томео сейчас сидит с ноутбуком Кремье, который нашли в его кабинете. Он взломал пароль Windows. По его мнению, Кремье общался только через Darknet. SCRUB и все сопутствующие программы установлены. И, судя по всему, в компьютере не осталось никаких следов.
– Мобильного телефона, похоже, тоже нет, – вмешался Жак Леваллуа. – Мы ничего не нашли. Ни аппарата, ни счетов. Я пошлю запросы основным поставщикам, но сильно сомневаюсь.
– У них не бывает мобильников. Они не оставляют следов, общаются только через Интернет и анонимно. Их письма, их разговоры теряются в безднах Darknet’а. И ничего с этим не поделаешь.
Рядом с Жаком Леваллуа стояли четыре больших металлических ящика. Он открывал их и перебирал содержимое.
– Эти ящики нашли у него на чердаке. В первых двух хранятся все документы, связанные со зданиями на улице Фриго. Старые, нотариально заверенные акты, контракты на аренду, налоговые квитанции. На первый взгляд Кремье, похоже, унаследовал все эти здания лет пятнадцать назад. Судя по всему, они были заброшены после смерти его отца, Кремье ничего с ними не делал, занимался себе медициной… – Он выложил перед собой счета. – Потом он влез в долги и два года назад начал ремонтные работы. Из контрактов, которые я нашел, следует, что он сдает некоторые из этих зданий после ремонта для вечеринок, семинаров предприятий и всевозможных манифестаций, требующих оригинальных помещений. Это очень популярно на сегодняшний день.
– Он, стало быть, затеял этот бизнес после своего исключения, – сказал Николя Шарко. – Надо же ему было на что-то жить.
– И из моих поисков следует, что последний контракт был подписан в июне этого года. С маркетинговой фирмой. С тех пор он перестал сдавать помещения в аренду.
– Хотел, чтобы никто больше не заходил в эти здания, так?
– Наверняка, чтобы спокойно заниматься своей подпольной лабораторией.
Шарко помассировал виски, закрыв глаза. Все казалось ему таким безумным, нереальным. И возникало столько вопросов о лаборатории, о чуме. Что будет, если микроб начнет циркулировать среди населения вдобавок к вирусу гриппа? Он повернулся к Жаку Леваллуа:
– А адреса, на которые приходили анализы, что это дало?
– Мы с Бертраном побывали в трех местах. Получатели сидят в КПЗ, с ними работают Шарль Марнье и ребята из антитеррористической бригады. Все они просто служили почтовыми ящиками. Они тоже выходили на сервер Darknet’а и делали свое дело за вознаграждение. Все уверяют, что не знали, кто приходил за посылками, но мы полагаем, что это был сам Эрве Кремье. Он получал пробы напрямую и передавал их Северине Карайоль на анализ.
– А разнообразие адресов позволяло избежать подозрения почтальона или почтового ведомства, я полагаю.
Опять этот окаянный Darknet, подумал Шарко. Глубинный веб, поднимающий дьявольские армии, пагубный интеллект новой эры.
– Письма приходили не только из Польши, – добавил Жак Леваллуа. – Еще из Румынии, Португалии и Мексики.
Франк воспринял эту новую информацию спокойно. Он подумал и сказал:
– Это значит, что не только Польша служила полем для взятия проб. Промышленное свиноводство, лагуны со свиным дерьмом наверняка существуют и в других странах и наносят такой же вред окружающей среде. Разные климатические условия, возможно, вызывают другие мутации вирусов. Человек в черном множил свои шансы вытянуть нужный номер.
Он вспомнил большие бурые лужи, тысячи насекомых, круживших над поверхностью. Вспомнил маленькие свинарники в садах деревенских жителей, сосуществование людей, животных и микробов, которое могло привести к самым чудовищным вещам.
– Можно держать пари, что «БарнФилд» или другие предприятия по переработке свинины работают в этих странах. Каждый комбинат является в каком-то смысле очагом постоянно мутирующих вирусов. Опасных с микробиологической точки зрения, но глобально всем, похоже, на это плевать. Кроме Человека в черном.
