Они договорились о времени и закончили беседу.
Беньямин Фьелль предупредил стуком по открытой двери, что заходит в комнату. Вистинг пригласил его взмахом руки.
Юный полицейский кинул взгляд на экран, почти все пространство которого занимала фотография Лине. Он, казалось, смутился и отвел взгляд.
Вистинг задумался, стоит ли ему сказать что-то о журналистской роли дочери, но решил вместо этого сначала выслушать коллегу.
– Я думаю, мы нашли владельца лодки, – сказал Беньямин Фьелль и кивнул в сторону фотографии на экране.
– Ну-ка, рассказывай, – попросил Вистинг.
– Мне только что звонил Уве Баккерюд.
Вистинг кивнул. Уве Баккерюд был одним из ближайших соседей Томаса Рённингена и тем, который позвонил и сообщил о трупе.
– Он увидел статью в интернете и считает, что это его лодка. Она была привязана возле мостков у дома, внизу. Он не проверял, на месте ли она, но думает, что узнал ее.
Вистинг схватил шариковую ручку, сунул в рот и прикусил.
– Это не лишено смысла, – сказал он и представил, как один из участников событий кинулся в случайную лодку и скрылся во тьме. Полученные им травмы помешали ему вернуться на берег живым.
– Ветер ведь дул с востока, – подал голос Беньямин Фьелль. – Это подтверждает версию.
Вистинг вытащил ручку изо рта и записал пару ключевых слов.
– Отличная работа, – признал он. – Возьмешь на контроль?
– Да, техники по-прежнему на месте преступления. Я попрошу их проверить пристань. – Беньямин Фьелль уже собирался выйти из кабинета. – И еще я подумал спросить кинологов, нет ли взаимосвязи с их находками.
Вистингу удалось спокойно посидеть, изучая документы по делу, десять минут, потом его прервал звонок телефона.
– Это Андерс Хофф-Хансен.
Вистинг узнал имя и немного резкий, но приятный голос патологоанатома из Института судебной медицины.
– Вы закончили вскрытие?
– Мы открыли и закрыли тело, – подтвердил медик. – Есть несоответствия.
– Что вы имеете в виду?
– Я изучил фотографии с места преступления, прочел рапорт вашего криминалиста, и единственное, что мне приходит в голову, – мы исследовали другое тело вместо заявленного.
Вистинг почувствовал, как у него холодеет позвоночник. Он дал патологоанатому продолжить.
– Труп очень сильно обгорел, кожа и ткани обуглились, но я не могу найти наружных травм в области живота, как показано на фотографиях с места преступления. Напротив, есть обширные повреждения тканей шеи, горла. Тут и кроется причина смерти. Снаряд вошел внутрь тела и прошел сквозь него.
– Выстрел в шею сзади? – переспросил Вистинг.
– Совершенно точно. Я вижу входное отверстие, канал и выходное отверстие, но это другой труп, не тот, что описан в ваших рапортах. Рост и вес тоже не соответствуют. Обгоревшее тело принадлежало более миниатюрному мужчине.
– Как это возможно? – все, что Вистинг смог произнести, хотя понял вышесказанное.
– Вы об этом, конечно, должны были подумать раньше, – продолжил патологоанатом, – но, очевидно, велика вероятность, что мы провели вскрытие водителя катафалка, а не искомого тела.
– Наши дальнейшие действия? – уточнил Вистинг.
– В основном все зависит от вас, но мы взяли пробы тканей для ДНК-теста и сделали рентген челюсти, так что неплохо бы добыть медицинскую карточку водителя и взять пробы у родственников. Подробно этим вопросом займется идентификационная группа Крипос.
Разговор завершился тем, что патологоанатом пообещал отправить текущий отчет о вскрытии с кратким изложением и заключением по факсу. Вистинг не стал дожидаться, пока факс придет, а сразу направился к Кристине Тиис.
Полицейский адвокат закончила телефонный разговор, как раз когда Вистинг садился перед ней на стул.
– Извини за следы на месте преступления, – сказала она, – мне не стоило о них говорить.
Вистинг отмахнулся и рассказал о беседе с судмедэкспертом.
– Так ты говоришь, что кто-то убил водителя и подменил труп? – спросила она в ужасе. – Это ведь значит, что у нас уже три убийства.
Вистинг подтвердил. Ничего похожего в их практике не встречалось, но другого объяснения не было. Они имели дело с на редкость расчетливой и опасной личностью.
Это хорошо перекликалось с тем, что глава органов внутренней безопасности в полицейском округе Осло успел рассказать о Руди Мюллере. Циничный, холодный и целеустремленный. Вистинг снова почувствовал бегущий по позвоночнику холод. Теперь им нужно было разумно использовать время. Не терять голову. Не позволять страху захватить себя.
26
Лейф Мальм был живым мужчиной с крепко сбитым лицом и крупными чертами. На нем был темный блейзер и светлая рубашка с накрахмаленным воротничком.
Они были примерно одного возраста. Вистинг видел его говорящим от лица полиции Осло в отдельных телеинтервью и читал о нем в газетах.
Встреча подтвердила мнение, сложившееся у Вистинга о Мальме как об авторитарном начальнике. Тот взял слово, как только все оказались за круглым столом, и представил их мужчине, с которым пришел на встречу. Петтеру Эйкелиду было около тридцати, для полицейского он был довольно низкорослым. Эйкелид молча жевал жвачку с закрытым ртом. Поприветствовал их кивком так, что темная челка упала на глаза. Его взгляд так и не встретился с взглядом Вистинга.
– Мы довольно долгое время вели расследование в кругах, стоящих за ввозом в страну относительно больших партий кокаина, – продолжил Мальм. – Та система, которую они используют сейчас, дает нам основания полагать, что с мая они ввезли уже почти сто килограммов. Главаря зовут Руди Мюллер.
Петтер Эйкелид молча открыл принесенную с собой папку с документами. Достал сделанные группой негласного наблюдения фотографии плотно сбитого мужчины среднего роста, возрастом ближе к сорока. На нем была светлая льняная рубашка, чуть расстегнутая на шее, так что с внутренней стороны воротничка сверкала толстая золотая цепь. Он улыбался, приподнимая уголки губ, остальное лицо выглядело совершенно бесстрастным. Черные густые волосы были зачесаны назад, и то, как он прищурился от яркого солнца, заставляло Вистинга думать о сонной пантере или о другой большой и опасной хищной кошке, разбуженной в неудачное время.
– Сто килограммов – это большая сделка, – прокомментировал Нильс Хаммер.
Лейф Мальм кивнул.
– Уличная стоимость кокаина варьируется в зависимости от его степени очистки. От двухсот до четырехсот крон за грамм – стандартная цена.
Вистинг подсчитал в уме. Сотня кило – это оборот в двадцать – сорок миллионов норвежских крон.
– Деньги отмывали потом в развлекательной отрасли и инвестировали в рестораны, бары и собственность, – продолжал Лейф Мальм. – Три недели назад у нас появился источник, близкий к Руди Мюллеру, и мы узнали, как организация функционирует. Торговля кокаином – только часть их деятельности. Они забирают десять килограммов раз в три недели. Партии доставляются контактами Руди Мюллера в Южной Европе, их везут лодкой из Дании через Скагеррак.
