Она приблизила зумом площадку и рассмотрела все более ясно. Несколько деревянных досок были помещены между двумя валунами, на них был накинут зеленый брезент. На переднем плане располагалось несколько веток, камуфлирующая сеть была накинута сверху в попытке скрыть шаткую конструкцию.
Лине сделала несколько фотографий, упаковала фотокамеру и начала обходить ущелье, чтобы добраться до потайного места.
Когда она оказалась рядом с ним, то увидела, что у временного убежища есть каменная стена и сзади. Его могли построить и дети, но местоположение было странным. До ближайших населенных пунктов было не близко, и ни одной тропы не вело напрямую к маленькому выступу скалы.
На досках впереди были вырезанные отверстия, напоминающие бойницы. Она просунула руку сквозь сеть, чтобы отодвинуть ветку. И увидела внутри лежанку со спальным мешком. Со стороны горы стояли пропановая горелка и походная кухня. Рядом лежала бутылка воды и несколько пустых консервных банок.
Лине присела на корточки и заползла внутрь. В трещины в скале были воткнуты птичьи перья. Она вытащила одно из них и покрутила между пальцами.
Внезапно девушка ощутила неприятное чувство, будто кто-то за ней наблюдает. Она бросила перо и повернулась к узкому входу. Там никого не было, но она поспешила выбраться и поставила ветку на место.
Когда она повернулась спиной к маленькому убежищу, она услышала необычный гул, небо потемнело. Она подняла голову и увидела большую стаю птиц, которая разом взлетела из густого леса за ее спиной. Они маневрировали так, будто были единым живым организмом. Шум крыльев стал громче, потом вся стая забрала направо, высоко поднялась вверх и исчезла в западном направлении.
Лине почувствовала, что мерзнет. Она подняла воротник куртки и быстрыми шагами направилась к тропе, которая вывела ее к дому.
30
Когда Лине была уже рядом с домом, она увидела, что на широкой веранде стоит мужчина. Он заглядывал в окно гостиной, прислонив сложенные ладони к стеклу. Только когда она подошла поближе, она поняла, что это ее отец.
Она окрикнула его, он обернулся и помахал рукой.
– Ты что здесь делаешь? – спросила она, направляясь к веранде.
– Хотел посмотреть, как у тебя дела.
– В девять утра в понедельник?
– Я был поблизости, – улыбнулся он.
– Тут ничегошеньки поблизости нет, – сообщила Лине и повернула голову к суровому ветру, бьющему по голым камням, так, что он поправил попавшие на лицо волосы.
– Место преступления тут поблизости, – объяснил отец и проследовал за ней внутрь дома. – Мне нужно поговорить с Томасом Рённингеном.
Лине сняла с плеча сумку с фотоаппаратом.
– Вы сняли оцепление с места преступления?
– Да, мы закончили работать вчера вечером. Не могу до него дозвониться, так что решил заехать посмотреть, нет ли его в дачном доме.
– Разве он не дал показания?
– Да нет, просто у меня есть еще пара дополнительных вопросов. Нужно прояснить несколько деталей.
Лине хотела спросить еще кое-что, но не стала.
– Я много лет здесь не был, – сказал отец и оглянулся. – Уютно тут.
– Мне очень нравится. – Она подошла к кухонному островку и наполнила чайник. – Будешь?
– Да, спасибо.
Отец ходил по дому, осматривая комнату за комнатой, а потом сел за стол перед большим окном.
– Не оставляй свой компьютер так стоять, – посоветовал он. – Его хорошо видно снаружи, и это может привлечь взломщиков.
– Ты прав, – ответила она. – Я рада, что меня здесь не было, когда все это произошло.
Отец взял визитку, оставленную Беньямином Фьеллем.
– Ты поехала домой сразу после ужина в пятницу? – спросил он, крутя карточку между пальцами.
– Да, я заехала за покупками и отправилась домой, смотрела Рённингена по телевизору.
– На машине?
– Нет, на трамвае. Это гораздо проще. – Она присела, пока ждала, когда вода закипит. – Машина была у Томми.
– А вообще, почему он не пошел с нами ужинать?
– Я даже не знаю. Он говорил о встрече с какими-то датчанами, которые собираются открыть ресторан. Мне было не очень интересно. Хуже не стало от того, что его с нами не было. Я уже тогда решила разорвать наши отношения.
Отец снова отложил визитку своего коллеги.
– Когда ты ему об этом сообщила?
– Когда он вернулся домой. Я была там, ждала его, но он вернулся ближе к пяти утра, когда я задремала на диване. Мы немного поговорили, а потом он снова исчез. Я легла спать.
– Он снова уехал? Посреди ночи?
Лине внимательно посмотрела на отца. Она не совсем понимала его упорного интереса к Томми. В вопросах, которые он задавал, была забота, но казалось, что отец пытался достигнуть определенной цели. Что все вопросы были всего лишь способом сплести невидимую сеть.
Вода закипела, и Лине встала с места.
– Уехал, – подтвердила она. – Но это уже было после того, как я сказала, что меня не будет несколько дней и что ему нужно собрать вещи и найти себе другое жилье, прежде чем я вернусь.
– Ты думаешь, он встретил другую? – спросил отец и взял протянутую ею чашку.
Лине снова села. Об этом ей совершенно не хотелось думать. Эта мысль была о предательстве и обмане, и она не отступала. Нелепость многих его объяснений, почему он не может быть дома или с ней, чересчур бросалась в глаза.
– Вполне вероятно, что так и есть, – сказала она, подобрав ноги под себя на стуле. – Сейчас мне плевать. Я просто рада, что все закончилось.
Ей хотелось сменить тему, она собиралась рассказать о тайном убежище, которое кто-то построил неподалеку, возле крутых скал, но отец перебил ее.
– Как много тут нужно будет сделать? – спросил он. – Дерево вроде бы на вид суховато.
– К лету надо будет пройтись морилкой, – ответила она. – Я бы и внутри покрасила. Чтобы стало светлее.
– Я могу заняться работами снаружи, а ты поработаешь в доме, – предложил отец.
Они какое-то время сидели и болтали о том, что предстоит сделать в доме и каким прекрасным будет лето у моря. Потом отец поднялся и сказал, что ему пора отправляться дальше.
31
На грязной вытоптанной площадке перед дачным домом Томаса Рённингена был разожжен костер. Двое мужчин в рабочих комбинезонах несли связки досок в руках, потом бросали их в пламя, горящее без дыма. Вистинг чувствовал тепло огня даже возле стены дома.
Весь окровавленный паркет в прихожей был снят. То же касалось стен, входной двери и разбитого дверного косяка.
