Он подошел к ней и хотел поцеловать. Она подставила щеку и обхватила его руками так, что вместо поцелуя получилось объятие.
– Я тебе позвоню, – сказал он, когда она разжала руки.
– Отлично, – ответила она.
Потом он сел в машину, захлопнул за собой дверцу и сдал задним ходом, чтобы вырулить на узкую подъездную дорожку.
Лине осталась стоять и смотреть на машину Томми. Она чувствовала себя совершенно опустошенной, потерявшей силы. Уверенность, которой она так гордилась несколько дней назад, исчезла. Теперь она была просто в смятении. И одинокой. Снова.
47
Ресторан находился возле парка, деревья были укрыты желтой осенней листвой. Вистинг послушал совета литовского коллеги и заказал картофельный пудинг.
Пока они ждали, им подали квас. Напиток напомнил сладкое легкое пиво, которое мать Вистинга варила к Рождеству, но только меньше ему понравился.
– Осталось поговорить с матерью Дариуса Платера, – сказал Антони Микулскис. – Может быть, у нее есть сведения о том, где находится наша троица.
– У нас есть одна проблема практического характера, – сообщил Вистинг. – Мы не до конца уверены в том, что наш покойник – Дариус Платер. Наше опознание основано на отпечатках пальцев, которые были сняты во время его ареста в Норвегии в прошлом году. В тот раз он предъявил свой паспорт, но мы не можем гарантировать, что он не был фальшивым. Мы не можем связываться с его семьей прежде, чем будем совершенно уверены.
– А когда вы будете уверены?
Мартин Алберг ответил:
– Он ведь зарегистрирован в литовской базе отпечатков пальцев. Интерпол сейчас работает с отпечатками в обеих странах. Бюрократический хоровод, разумеется, но, думаю, ответ мы получим сегодня или завтра.
– Когда придут ответы, у нас появится официальная работа, – кивнул коллега. – Чем займемся, пока будем ждать?
– Мы можем поехать на рынок «Гарюнай»? – спросил Вистинг. Он хотел посмотреть, как продаются ворованные в Норвегии вещи. – Возможно, мы найдем наших ребят там.
Начальник уголовного розыска пригубил стакан. Пил и думал.
– Там семь тысяч торговых точек, – наконец произнес он. – Безнадежное дело, но мы можем вас туда отвезти. Мне нужно на работу, бумажная волокита ждет.
Мартин Алберг кивнул.
– Мы можем вернуться в гостиницу на такси, а завтра утром встретиться.
– Хорошо, – улыбнулся литовский коллега. – У вас есть моя карточка. Позвоните мне, и мы еще раз попытаемся связаться с этими людьми.
Они практически полчаса прождали, когда еда окажется на столе. Традиционное блюдо неуловимо пахло орегано и какой-то другой специей. Оно немного напоминало запеченный в сливках картофель и выглядело как кусочки картошки, переложенные беконом и поданные в форме. Сметана и брусничный соус венчали композицию.
Было очень вкусно.
После Вистинг настоял на том, чтобы оплатить счет, и отмел все протесты, упомянув про государственный командировочный бюджет. После быстрого перевода валют в уме он понял, что весь ужин стоил ему меньше ста пятидесяти норвежских крон.
Начальник уголовного розыска зажег новую сигарету, когда они сели в автомобиль. Дорога до «Гарюная» заняла четверть часа. Гигантский рынок располагался за длинным, в несколько сотен метров, забором, за которым проходила широкая магистраль на Каунас.
Водитель остановил машину перед полицейским постом у входа. Антони Микулскис вышел из машины вместе с гостями. Вистинг стоял и рассматривал череду торговых палаток, представлявших из себя жестяные отсеки, накрытые брезентом. Сверху лежали покрышки, камни и другие тяжелые предметы, призванные помешать ветру сорвать эти временные крыши.
Вистинг бывал на рынках во время отпуска в Турции и Испании, но никогда не видел ничего подобного. Этот был гигантским. Со своего места он видел метры полок с автомобильными стереосистемами, мобильными телефонами, электропилами, динамиками, пылесосами, газонокосилками, автозапчастями, музыкальными центрами, холодильниками и дюжиной белых свадебных платьев. Будто собрали все известные гипермаркеты мебели, техники и автозапчастей вместе под открытым небом.
– Что это вообще за место? – спросил он сам себя.
– Это торговый центр для людей, у которых нет денег, чтобы покупать еду или одежду в обычных магазинах, – объяснил начальник уголовного розыска. – Многое из того, что можно тут купить, было в употреблении, и цены потому низкие.
– Краденые вещи? – спросил Вистинг.
Коллега пожал плечами.
– Некоторое количество есть, конечно, но с карманными кражами у нас проблем куда больше, – сказал он и ткнул пальцем в камеру наблюдения.
– Однако у вас нет гарантии, что продаваемые здесь товары не краденые? – уточнил Алберг.
– Нельзя исключить, что на таком рынке есть место преступности, – сдался начальник уголовного розыска.
– Почему же вы не закрываете рынок? – спросил Вистинг. – Здесь, должно быть, колоссальный оборот, о котором никто не сообщает в налоговые органы.
Антони Микулскис вздохнул.
– Из-за всех тех, кто здесь работает, – сказал он. – Почти семьдесят тысяч людей живут на доходы, получаемые на этом рынке. Если мы закроем «Гарюнай», это приведет к социальной катастрофе. Для Литвы дешевле бороться с преступностью на рынке, нежели избавиться от него.
Вистинг потерял дар речи. Целая экономика была построена на обороте контрабанды и краденого.
– Народу до черта, – прокомментировал Мартин Алберг по-норвежски и покосился на площадь.
Литовский полицейский, очевидно, совершенно не хотел обсуждать эту тему и сел в машину.
– Свяжитесь со мной завтра, – попросил он и дал водителю сигнал ехать.
Вистинг и Алберг начали бродить между рядов с разложенными товарами. Повсюду торговались в полный голос.
– Неважно, что они говорят, – сказал Алберг и остановился перед распродажей бритвенных лезвий, дезодорантов и прочих косметических товаров. Он поднял баллончик с пеной для бритья и показал Вистингу ценник норвежского магазина Рими. – Это воровской рынок. Крупнейшее в мире место для оборота краденых предметов. Пятно позора для страны и для местной полиции.
Они продолжили идти дальше. Многое из предлагаемого было откровенно краденым, но по мере того как они углублялись на территорию рынка, он все больше походил на станцию переработки неплохо сохранившихся отходов сытой западной жизни. Выброшенная крупная бытовая техника, которую вернули к жизни, бывшая в употреблении и вышедшая из моды мелкая бытовая техника.
– Будто онлайн-барахолка, – подал голос Вистинг.
Многие из сделок, проводимых между частными лицами в Интернете, тоже вертелись вокруг краденых вещей.
