— С чего начнем? — спросил он.
Виктор взял с подставки тонкое лезвие.
— Начнем с того, что является душой фехтования. — Он со свистом рассек воздух. — С рапиры.
Вот так и началась работа.
Позже, в тяжелые времена, когда Конор Брокхарт, одинокий и впавший в уныние, вспоминал свою жизнь, немногие годы в обществе Виктора Вигни всегда выделялись как самые счастливые.
Они изучали боевые искусства, бокс и оружие.
— Первым подлинным мастером фехтования, оставившим нам реальное руководство по ведению борьбы, был Ахилл Мароццо, — говорил Виктор своему ученику. — Его «Opera Nova» теперь наша библия. Читай ее, пока она не станет частью тебя. Когда эта книга истреплется, мы двинемся назад во времени к Филиппо Вади.
[40]
Они проводили долгие часы на тренировочных матах, воплощая в практику теории этих мастеров.
— Прежде всего ты должен научиться держать меч. Думай о нем как о дирижерской палочке. Если использовать его правильно, ни один необученный человек в мире не выстоит против тебя.
Конор учился наносить удары, парировать, делать обманные выпады, ускользать и колоть. Каждое утро он терял с потом литры жидкости, а потом возмещал их кружкой мерзкого на вкус восточного чая Виктора.
Его первым оружием была короткая рапира, но по мере того, как крепли запястья, он перешел к шпаге, сабле и полномерной рапире. Месяцем раньше Виктор спилил гипс с ноги Конора, но вместо него заставил носить пропитанную чем-то повязку, от которой пожелтели и простыни, и сама нога.
— Еще один цирковой трюк? — спросил Конор.
— Нет, — ответил француз. — Один мой американский друг просто кудесник в том, что касается припарок и настоек. Это Ник посылал за ним. Я расскажу тебе больше, когда он закончит свою работу.
Этим его объяснения и ограничились.
Сам Виктор в основном предпочитал кортик.
— Уж конечно, не палаш, если только ты не собираешься в Крестовый поход, но даже и в этом случае вспомни, что случилось с крестоносцами. Пока они поднимали свои палаши, Саладин
[41]
успевал кривой саблей вспороть им животы.
Француз ознакомил Конора с трюком цирковых артистов — умением освобождаться от цепей.
— Ученые — враги традиций. — Он водрузил на стол ящик с самыми разными наручниками. — А именно традициям обязаны своим происхождением все тюрьмы.
В результате немало часов они потратили, открывая отмычкой замки и развязывая узлы. Конор по-настоящему оценил тайцзи, когда его привязали к креслу, а перед ним на стол положили аппетитное яблоко. Теперь он был способен растягивать отдельные части собственного тела, в то время как раньше не мог продуктивно пользоваться скребком для спины или разглядеть ее в зеркало.
Виктор был убежден, что каждый — специалист в том деле, которым занимается.
— Поговори с отцом об огнестрельном оружии, — наставлял он Конора. — Ник говорит, что Деклан Брокхарт — самый лучший снайпер, какого он когда-либо видел, а ведь мы провели целое лето с Диким Биллом Хикоком
[42]
в Абилине,
[43]
так что это очень высокая оценка.
Деклан был счастлив способствовать образованию сына и начал брать его с собой на Стену во время патрулирования и на полигон, прихватывая вещмешок с оружием. Он стрелял из кольта, ремингтона, веттерли-витали,
[44]
спенсера, винчестера и дюжины других моделей. Конор оказался от природы метким стрелком и учился быстро.
— На четырнадцатый день рождения ты получишь собственную винтовку Шарпса, — обещал ему отец. — К тому времени станет ясно, что лучше подходит для твоего плеча. Я подарил бы тебе ее и сейчас, но твоя мать считает, что для десяти лет это слишком рано.
Единственное оружие, из которого Виктор когда-либо давал пострелять Конору, был его наградной кольт «Миротворец», подаренный самим Диким Биллом.
— Он пригласил меня сопровождать его в Дедвуд,
[45]
— рассказывал француз Конору. — Но воздухоплавателю там делать нечего. Золотоискатели имеют привычку расстреливать аэростаты. Да и я слишком хорош для захудалого городка старателей.
Все занятия по укреплению тела были замечательны, однако по-настоящему Конор жаждал интеллектуального вызова. Виктор обещал, что они будут строить летающую машину, и не разочаровал его. Способность защищаться — без сомнения, хорошо, просто необходимо, однако Конор был одержим идеей полета.
— Это настоящая гонка, jeune homme, — говорил ему француз как-то утром, когда они натягивали шелк на раму крыла, сделанного из бальзы.
[46]
Дерево специально для них доставили морем из Перу. — Многие мировые изобретатели и искатели приключений ломают головы над этой проблемой. Человек будет летать, это неизбежно. Более двадцати лет назад триплан Кэйли уже перевозил человека. Венхам и Браунинг построили аэродинамическую трубу для изучения сопротивления движению тела сквозь газ. Альфонс Пено
[47]
был так уверен в своих расчетах, что разработал убирающееся шасси. Убирающееся! Гонка в разгаре, Конор, не стоит заблуждаться, и мы должны первыми добраться до финиша. К счастью, король поддерживает наши усилия, так что недостатка в средствах не предвидится. Николас понимает, что означает для Соленых островов возможность летать. Острова больше не будут отрезаны от мира. Алмазы можно будет транспортировать, не опасаясь нападения бандитов, а медикаменты доставлять по воздуху из Европы. Доставлять по воздуху, Конор!
