Эрван понимал едва ли одно слово из пяти, но не осмеливался попросить офицера перейти на английский – тот был родом из страны, где говорили «быстрый ресторан» вместо «фастфуд» и «отдыхательная машина» вместо «дачный прицеп».
Он довольствовался тем, что пытался уследить за выражением лица своего собеседника. У Понтуазо был ребяческий вид, приплюснутый нос и светлые глаза, похожие на два матовых стеклянных шарика. Его блондинистые кудри выбивались из-под берета, словно накладные.
– Усекай это! – воскликнул он, указывая на карту на стене.
Потом схватил линейку и, стоя навытяжку в своей форменной куртке, начал обстоятельно описывать различные зоны конфликта, развернувшегося вокруг Анкоро. По ходу дела он прошелся и по соседним странам, которые извлекали выгоду из контрабанды руды: Руанда, Уганда, Бурунди… Затем настал черед международных группировок, торговцев оружием, сомнительных бизнесменов – всех тех, кто кормился колтаном, танталом, касситеритом, золотом и алмазами – и, конечно же, войной.
– Пять миллионов убитых, чё-нить соображаешь?
Без всякого перехода он обрушил свой гнев на неправительственные организации, которые играли на руку всем этим махинаторам, косвенно помогая милиции, потом потоптал правительства, которые послали в это дерьмовое болото их, бедных парней из MONUSCO, да еще запретив во что бы то ни было вмешиваться.
– Могу сказать, чё дальше будет: война закончится, только когда все сдохнут! Блин! И точка.
Эрван поднялся, не пытаясь вступить в спор. Уже около пяти часов, скоро стемнеет, а он не продвинулся ни на пядь. Поблагодарил майора и двинулся к двери, но тот заступил ему дорогу:
– Ты сын Грегуара Морвана, точняк?
– Да.
– А чё с ним сегодня не уехал?
Значит, отцу удалось улететь – нужно было принять его предложение.
– Нам было не по пути.
– А куда именно он направился?
– Не знаю, но мне нужно в Лонтано.
Понтуазо приподнял берет указательным пальцем, по-ковбойски.
– Ты в курсах, чё города ваще больше нет?
– Я найду свидетелей в деревнях поблизости.
Амбал сделал шаг вперед, и Эрвану пришлось отступить. Как если бы угроза была недостаточной, канадец заложил обе руки за пояс, на манер ярмарочного борца.
– Ты ваще ничего не найдешь, потому как останешься в Лубумбаши.
Эрван начал терять терпение:
– Вы намекаете, что будете препятствовать моим передвижениям?
– Ни на чё я не намекаю. Или у тебя есть разрешение от твоей страны, от ООН или любой власти и я тебе организую улёт с эскортом, или ты с носом и сидишь здесь. Эта территория под моей ответственностью, сечешь?
Эрван сделал вид, что согласен, перейдя в этот самый момент ту грань, что загоняла его в подполье. Ему придется уехать тайком. Но к кому обратиться? Ему уже не хватало Старика.
Понтуазо положил ему руку на плечо, сменив тон на дружеский.
– Ну, извиняй, – сказал он уже тише, – я сегодня на взводе. От этих членоногих, которые считаются моими солдатами, одни проблемы. И когда я говорю «членоногие», то знаю, чё говорю, потому как из-за этих жопошников у меня на руках больше десятка заявлений об изнасилованиях! И как если б мне дерьма не хватало, еще и куча обгоревших в госпитале после вчерашнего пожара. – Он распахнул дверь, но протянул руку, перекрывая проход. – Твой предок, он те говорил о Нсеко?
– Не особо.
– Чё ты знаешь о том деле?
– Он был убит, верно?
– Ему вырвали сердце. Поверь, с этой страной не соскучишься. Нсеко был начальником «Колтано», компании твоего предка. Ты в курсе?
– Я к той истории касательства не имею. Мне очень жаль. Ведь было расследование?
Понтуазо издал мрачный смешок:
– Этим занимается НКП. Национальная конголезская полиция. То есть никто. А с генералом Мумбанзой не встречался?
Казалось, само упоминание об этом мирке заставляло майора искренне страдать.
– Я никого не знаю в Лубумбаши.
– Одни ублюдки… – прошипел тот сквозь зубы. – А знаешь, чё отец уволок в своем «антонове»?
– Думаю, оборудование. Для геологоразведки.
– А про оружие он те не говорил?
У Эрвана на плече по-прежнему висела сумка, выданная Морваном сегодня утром. Ему вдруг показалось, что девятимиллиметровый «глок» стал весить целую тонну.
– Отец не интересуется такого рода бизнесом, – сухо ответил он.
– У нас украли оружие, пистолеты, – продолжил Понтуазо, будто не слыша.
Убраться из офиса. Воспользоваться темнотой, чтобы обдумать оставшиеся варианты. Но майор оставался на пороге, не двигаясь с места.
– Если тебе предложат ствол или чё еще, скажешь мне. Договорились?
– Обязательно.
Военный наконец отступил и заговорил еще мягче:
– Чё делаешь вечером? А то пропустим по стаканчику.
– Я… Почему бы и нет. Но я так устал и…
– Ты в каком отеле?
– «Гран-Каравиа».
– У меня самолет ночью, но я постараюсь заскочить. Нам с тобой еще надо поговорить.
9
– Это еще что за бардак?
Даже в ночной темноте Морван еще до посадки мог удостовериться, что работа не сделана. Ни тени просеки в джунглях. Ни следа расчищенной площадки. Никакого строительства в пределах видимости. Чертово дерьмо.
Едва «антонов» худо-бедно приземлился на полосе, освещенной штормовыми фонарями, Морван вылетел из кабины как ошпаренный, расталкивая африканцев с их скарбом, – он больше не мог их выносить.
– Ты можешь мне объяснить? – заорал он белому, который ждал его у ступенек трапа.
– Возникли проблемы.
– Серьезно?
Жако едва доставал ему до плеча – и то если встанет на цыпочки. На нем была лакостовская тенниска, только традиционный крокодильчик был заменен головой Мобуту. Конголезский юмор. Он вытащил руки из карманов своих необъятных шорт и махнул в сторону землеройных машин, которые прочно укоренились вдоль посадочной полосы.
– У нас украли горючее.
– Кто?
– А кто ж его знает. Наверняка мау-мау.
Ни у какой милиции не было машин, но тут все работало на бензине, включая электричество.
– И когда?
– Недели две назад.
– А Кросс и остальные?
– Они уже давно на рудниках. Нужней там, чем здесь.
Морван был согласен: позволить, чтоб у тебя сперли горючее, – одно дело, а вот потерять контроль над месторождением – совсем другое. Кросс, бывший фазовец
[11], был военным старой школы: на него можно положиться.
