В достаточно многочисленном обществе наверняка найдутся те, кому вроде бы лучше удается получать убедительные послания от противоестественных сущностей. Вполне вероятно, что такие люди будут считаться обладателями некого особого внутреннего качества, отличающего их от остальных представителей группы. Им же в итоге будет отведена особая роль в обрядовых церемониях. Если же в многочисленном обществе найдутся люди, владеющие грамотой, в какой-то момент они, вероятно, начнут модифицировать все эти представления, создавая слегка иную, более абстрактную, менее контекстуальную и привязанную к местности версию. Вполне вероятно также, что они объединятся в некую корпорацию или гильдию с сопутствующими политическими целями. Однако их версия представлений далека от оптимальной, поэтому в сознании большинства людей она всегда будет смешиваться со спонтанными умозаключениями, не согласующимися с письменной доктриной.
Краткая история мировой религии на самом деле вовсе не история. Нельзя сказать, что существует некая линия развития, что люди, сначала породив множество противоестественных представлений, постепенно оттачивали их, приходя к религии в нашем нынешнем понимании. Процесс отбора шел непрерывно, поскольку человек непрерывно формирует идеи и представления, а значит, каждая версия каждой концепции бога или духа будет слегка отличаться от остальных. Однако после множества циклов коммуникации эти варианты все равно сводятся к мотивам, о которых я здесь говорил. Происходит это потому, что у любого человеческого разума имеются системы, обеспечивающие этим мотивам при отборе небольшое преимущество, о котором мы тоже говорили. В числе этих систем – комплекс интуитивных онтологических предположений; склонность заострять внимание на противоестественном и вспоминать его, если оно порождает множество умозаключений; система распознавания и высокоактивного распознавания деятельности; комплекс систем социального взаимодействия, которые придают особую релевантность понятию сущностей, владеющих полнотой информации; набор интуитивных нравственных установок, которые вроде бы не имеют четкого обоснования в наших собственных представлениях; и набор социальных категорий, представляющих такую же проблему. Теперь мы уже не удивляемся, что религиозные понятия и поведение существуют не первое тысячелетие, а возможно, и дольше, и обращаются к схожим мотивам по всему миру. Все дело в том, что эти понятия оказываются оптимальными в том смысле, что активируют множество систем таким образом, который обусловливает их дальнейшую передачу.
Темный лес «невидимых рук»
В такой интерпретации история религии сильно напоминает некий вселенский заговор. Создается впечатление, что религиозные понятия, нормы и связанные с ними эмоции создавались специально, чтобы возбуждать человеческое сознание, задерживаться в памяти, провоцировать лавину умозаключений именно такого порядка, который заставит человека поверить в них и передать дальше. Должно быть тот, кто разрабатывал религию – в целом или каждую отдельно – прекрасно представлял себе, что именно будет пользоваться успехом у человеческого разума.
Никакого разработчика, разумеется, нет, как нет и заговора. Религиозные представления действуют именно так, чудесным образом оказываясь наиболее пригодными для культурной передачи, просто потому, что остальные варианты давным-давно были отброшены и забылись. Чудо создания идеальных для человеческого разума представлений – это всего-навсего результат повторяющегося отбора. Наш сложный разум порождает множество мини-сценариев, мимолетных связей между раздумьями и быстро тающих новых идей. И мы даже не замечаем этот вихрь ускользающих мыслей, поскольку те из них, что допускаются до сознательного рассмотрения, уже прошли ряд когнитивных фильтров. Но даже допущенные к рассмотрению мысли не в равной степени могут порождать схожие мысли у других людей. Нужно помнить, что в области производства умозаключений много званых и мало избранных. Один из моих знакомых фанг считал, что духи двухмерны и всегда стоят к человеку боком, чтобы их не заметили. Но эта оригинальная идея, пожалуй, слишком сложна. Большинство быстро забудет или исказит ее. Другие умозаключения отличаются большей стойкостью.
Я объясняю существование религии через механизмы, которые имеются в любом человеческом разуме и выполняют разнообразную важную и интересную работу, однако формировались вовсе не для того, чтобы порождать религиозные представления или поведение. У человека не существует религиозного инстинкта, особой склонности или предрасположенности к таким понятиям, особого религиозного центра в мозге, и по основным когнитивным функциям верующие ничем не отличаются от неверующих. Судя по всему, вера и убеждения – просто побочный продукт той работы, которую общие представления и умозаключения делают для религии в той же степени, что и для других областей.
Вместо религиозного сознания мы обнаруживаем темный лес «невидимых рук». Одна из них привлекает внимание к возможным концептуальным комбинациям, другая усиливает способность припоминать некоторые из них; третья делает образы сущностей более простыми для усвоения, если они подразумевают стратегическую деятельность, связь с нравственностью и т. п. «Невидимая рука» многочисленных систем логического вывода плетет разнообразные связи между этими представлениями и значимыми событиями человеческой жизни. «Невидимая рука» культурного отбора устраивает так, чтобы религиозные представления, которые люди усваивают и передают, оказывались с учетом обстоятельств более убедительными.
Картина разочаровывающая, потому что религия в таком случае предстает банальным следствием или даже побочным эффектом наличия у нас разума, а в этом нет ничего сенсационного или драматичного. Но ведь религия как раз драматична – она играет ключевую роль в жизни многих, она сопряжена с глубокими эмоциональными переживаниями, ради нее человек может убить или пожертвовать собой. Нам кажется, что драматичные явления заслуживают таких же драматичных объяснений. По этой же причине те, кого религия отталкивает или пугает, хотели бы видеть у того, что они считают вопиющей ошибкой, один-единственный источник, некую развилку, на которой многочисленные человеческие умы выбирают неверный путь. Но правда в том, что такой развилки нет, поскольку убедительными религиозные представления делает многочисленное «тайное общество» разных когнитивных механизмов.
Я, конечно, слегка лукавлю, говоря о разочаровании, поскольку на самом деле считаю, что все как раз прекрасно. Обнаружить вместо «серого кардинала» и однозначной схемы целый комплекс процессов, которые мы можем изучать, – такое в науке случается, и это всегда к лучшему. Прогресс не только в том, что теперь мы лучше поняли религию, поскольку стали лучше разбираться в когнитивных процессах. Он еще и в том, что теперь мы, наоборот, можем выделить и понять многие замечательные особенности устройства нашего разума, изучая тягу человека к религиозным представлениям. Мы очень много узнаем об этих сложных биологических механизмах, разбираясь, как они умудряются дать обиталище и имя воздушному ничто.
Дополнительная литература
В ПОИСКАХ ИСТОКОВ
