Если сравнить две вышеописанные ситуации, выходит, что у буид доктрины нет: их представления о духах и проводниках, хоть и согласованы, не оформляются в связную широко применимую теорию. У яванцев, наоборот, доктрин в избытке и они образуют пестрый коллаж – подобное положение дел религиозные институты обычно стараются пресечь.
Эти два противоположных примера иллюстрируют несколько довольно простых фактов, которые ставят под сомнение сценарий, с которого я начал эту главу. Во-первых, концепции не обязательно образуют доктрину: чтобы выстроить комплекс религиозных представлений, нужны люди – специалисты. Во-вторых, даже им, как мы вскоре увидим, нужны для этого особые обстоятельства. В-третьих, при распространении религиозных концепций на кону стоят вопросы социального взаимодействия, коалиции и политики, пропущенные через установки системы социального взаимодействия в сознании.
Поскольку все это довольно сложно и взаимосвязанно, начнем с наивного, на первый взгляд, вопроса: зачем вообще нужны специалисты? В представлении о сверхъестественных сущностях нет ничего такого, что требовало бы обязательного вмешательства особо сведущих. Могущество сверхъестественных сущностей затрагивает всех, поэтому несложно предположить, что и взаимодействие с ними по силам каждому, как у буид. Как выясняется, наличие специалистов-богословов и выделение их в особую организованную группу имеет принципиальное значение для создания «религии» как чего-то, во что можно «верить» и что «исповедовать».
Местные специалисты
Для любого, кто воспитан в контексте мировых религий, присутствие таких специалистов-богословов, как священники, улемы, раввины, монахи, подразумевается само собой. Однако священники или богословы, призываемые, обучаемые и посвящаемые специальными институтами, вовсе не универсальная характеристика религии. Во многих контекстах специалист – это всего лишь тот, кого считают способным лучше наладить тонкие взаимоотношения людей с богами и духами.
Возьмем случай с фанг: основная их забота – избежать колдовских козней. Считается, что у некоторых людей имеется внутренний орган под названием эвур, который, летая по ночам, магическим образом наносит урон здоровью и имуществу жертвы. Результатом этого воздействия видятся самые разнообразные напасти, которые требуют обращения к специалисту – нгенгангу. У этого человека тоже есть эвур, но предполагается, что он используется во благо, для борьбы с колдунами. Нгенгангом человек зачастую становится после перенесенной болезни или трагического события в юности. В этом случае им занимается специалист, который устанавливает, что его эвур слишком силен и, возможно, выходит из-под контроля. Тогда человек проходит специальные обряды, чтобы направить силу эвура на благо общества. После особой подготовки он может лечить или защищать других, поскольку такие специалисты должны разбираться и в медицине, и в обрядах.
Подобное представление встречается довольно часто не только у фанг: способностью помогать другим человека наделяет та самая проблема, которая и заставляет поначалу обратиться к специалисту, а антиколдовские способности имеют то же происхождение, что и колдовские. Разумеется, из-за этого другие люди относятся к подобным специалистам настороженно. Ведь неизвестно, есть ли у них на самом деле означенные способности. И что еще тревожнее, действительно ли они будут использовать их только для защиты, да и существует ли различие в принципе?! Направленное на вас злонамеренное колдовское воздействие вполне может оказаться предупредительными мерами против вашего собственного колдовства. Так что не всегда понятно, на чьей стороне специалист. Большинство моих знакомых фанг решительно не хотели связываться с этими личностями, разве что в случае крайней нужды.
Отличительные способности нгенганга нельзя увидеть или вычислить по бесспорным признакам. Бывает, что люди перестают верить в специалиста и решают, что у него и вовсе никогда не было эвура. Однако всем ясно, что эвур у любого человека либо есть, либо нет. Для того чтобы слыть специалистом, недостаточно просто уметь проводить определенные обряды, ведь они бесполезны, если их будет совершать не обладающий эвуром. Дело даже не в достижении конкретного результата. Профессиональные медики лечат (многие) болезни, но никто не считает, что этим умением их наделяет особый орган. В этом отношении отличие нгенганга от остальных людей сродни различиям между видами живых организмов. Мы считаем, что у тигров и жирафов есть нечто, заставляющее их развиваться и вести себя по-разному, но точного определения этой наследуемой «сущности» у нас нет. Вот и у шаманов, целителей, медиумов в представлении остальных имеется некое особое качество, наделяющее их соответствующими способностями.
[133]
Выделение специалистов в особую категорию проистекает из более широкой тенденции – кооперации обладателей различных выявленных способностей. Продемонстрировав умение делать что-то лучше других, человек создает предпосылки к некоторому разделению труда. За иллюстрацией давайте еще раз обратимся к примеру буид. На первый взгляд, их религия предельно демократична, поскольку наделенными способностями к вызыванию духов считаются все. Однако у кого-то это получается лучше, что является первым шагом к появлению местных специалистов. Именно так произошло у таубуид, соседнего племени, где искусные песнопевцы стали специалистами, которым репутация виртуозов дает престиж и материальную выгоду, а также некоторое политическое влияние. Медиумы таубуид ведают взаимообменом между своей общиной и внешним миром, однако репутация у них двойственная, поскольку многие подозревают их в злоупотреблении колдовством ради власти и влияния. Но и это играет им на руку, поскольку вряд ли кому-то из жителей общины таубуид захочется вступать в конфликт с медиумом. В религиозных представлениях буид и таубуид разницы почти нет, просто у таубуид сильнее выражено достаточно характерное явление: намечающаяся или усматриваемая разница в способностях дает почву для разделения труда, что позволяет в определенном контексте обратиться к конкретному человеку. Таким людям остается только воспользоваться возможностью и получать дополнительные выгоды благодаря своей репутации, тем самым создавая зачаточную религиозную специализацию.
В таком контексте те, кому отводится особая роль в отношениях со сверхъестественными сущностями, представлены как имеющие определенное, но незримое свойство, отличающее их от остальных. В одних случаях оно считается передающимся по наследству, в других – приобретаемым вследствие болезни, несчастья или иного драматичного переживания либо получаемым от богов или духов. Однако во всех случаях особое качество специалистов – внутреннее, трудноразличимое, а отправление ритуалов и других религиозных практик такого рода лишь показатель действительного наличия этого качества. То есть одной просьбы провести обряд и успешного ее исполнения недостаточно, чтобы стать шаманом или целителем. В представлении окружающих человек должен обладать тем самым определенным качеством, благодаря которому обряды обретают силу.
Еще одна общая черта подобных специалистов – их авторитет и подлинность гарантированы только для конкретной местности. У потомственных священнослужителей это само собой разумеется, поскольку религиозная деятельность, которой они занимаются или которую курируют, актуальна только для их собственной социокультурной группы. Шаманов же, целителей, прорицателей обращающиеся либо знают лично, либо через кого-то из предыдущих клиентов. Соответственно, притязания специалиста на определенную роль в общении со сверхъестественными силами зависят от его положения или репутации в конкретной группе. Именно поэтому большинство людей закономерно считают, что сверхъестественные сущности, с которыми эти специалисты взаимодействуют, тоже местные: предки общины, демоны и духи, контролирующие определенную территорию, ведающие определенным видом животных или обитающие в конкретном месте.
