Они ехали на восток. Солнце быстро опускалось к горизонту, отсвечивая в зеркалах, на стеклах и на хромированных деталях встречных машин. Горы вдали становились все выше, отчетливо и рельефно выделяясь в угасающем свете.
– У меня к тебе вопрос, – произнесла мисс Шарп. – Эта ситуация тебе ни о чем не напоминает?
– Я не понимаю, – отозвался Эстрада.
– Что ж, наверное, мне следовало взять бейсбольную биту или монтировку… что-то, чем можно выбить окно со стороны водителя. Если б я это сделала, ты, вероятно, осознал бы, что происходит.
Хавьер покачал головой:
– Извините, но я не могу понять, к чему вы клоните.
– Не волнуйся, поймешь.
От солнца остался лишь пламенеющий краешек над чертой западного горизонта, когда машина миновала лесничество на въезде в парк «Пропавший голландец». Кейлин велела Уиллу припарковаться на первой же площадке для пикников.
В этот поздний час на площадке, помимо их «Бьюика», стояли всего лишь две машины – обе пустые. Никого из отдыхающих не было видно. Вокруг на много миль расстилалась вечерняя пустыня, а дальше возвышались горы Суеверия – их вершины все еще были озарены последними лучами уходящего дня, но подножия уже окутал туман.
Иннис выключил мотор.
Наступила полная тишина, если не считать шума ветра. Машина чуть заметно покачивалась.
– Итак, – нарушила молчание Кейлин, – ты еще не додумался?
Хавьер улыбнулся.
– Не льстите себе, полагая, что вы единственные, кто хотел бы узреть меня в таком положении. У меня много врагов. Но есть и друзья. И мои друзья, мои братья, настолько опасны, что мои враги предпочитают держаться подальше. Короче говоря, я не из тех, с кем следует шутить. И прежде со мной такого не бывало. Но вы не из правоохранительных органов, хотя, похоже, когда-то в них состояли. А вот ваш приятель Уилл почти обосрался от страха. Вы, конечно, пытаетесь показать, что в этом деле нет ничего личного, но я чувствую ваш гнев, направленный на меня. И не понимаю, чем он вызван. Расскажете?
Кейлин протянула руку через спинку переднего сиденья и уронила Эстраде на колени четыре фотографии.
– Разложите их, Уилл, так, чтобы он мог видеть.
Тот разместил на каждом колене Хавьера по два фото. Сьюзан Тирпак. Джил Диллон. Рейчел Иннис. Люси Даль. Эстрада посмотрел на них. Поднял взгляд. Пожал плечами. Шарп достала свой сотовый телефон, раскрыла его и стала нажимать кнопки, после чего протянула мобильник Уиллу.
– Покажите ему.
На маленьком экранчике была цифровая фотография – Мисти и Рафаэль на заднем сиденье «Бьюика». Иннис помедлил.
– Покажите ему, – повторила ему Кейлин.
Он поднес мобильник к лицу Хавьера. Тот изучил фото, а затем посмотрел через боковое стекло на темнеющие вдали заросли кактусов-сагуаро.
– Вы двое, – негромко произнес пленник ровным, тщательно выверенным тоном, – похоже, самые отчаянные люди из всех, кого я встречал.
– Почему бы тебе снова не посмотреть на фотографии, лежащие у тебя на коленях? – предложила Кейлин.
– Мои жена и сын – они живы? Невредимы?
– Пока что да.
Хавьер кивнул.
– Я хотел бы связаться с ними.
– Это невозможно.
– Тогда, думаю, нам не о чем говорить.
Мисс Шарп передвинулась на середину заднего сиденья, так чтобы видеть лицо Эстрады.
– Взгляни на меня, – потребовала она. – Я скажу кое-что, чтобы ты понял, насколько серьезно мы настроены. Чтобы у тебя не осталось сомнений насчет того, что мы готовы сделать с тобой, Мисти и Рафаэлем. Видишь снимки справа? Это Рейчел Иннис, жена Уилла, и Люси Даль, моя сестра. Так что прошу тебя, поверь: если ты и дальше продолжишь в том же духе, тебя и твою семью ждет очень длинная и очень неприятная ночь.
– А если я сообщу вам то, что вы хотите узнать?
– Они останутся жить. Мы не такие, как ты, Хавьер.
– А я? Независимо от того, скажу я вам что-то или нет, вы убьете меня, так?
– Если ты расскажешь то, что мы хотим знать, я оставлю тебя здесь прикованным к столу для пикника. Вероятно, кто-нибудь найдет тебя уже завтра. Это не важно. К тому времени мы уже скроемся.
– Я не знаю, могу ли верить вам. Если бы мы поменялись местами, я выжал бы из вас нужные мне сведения, а потом убил бы.
– Я уже сказала, что мы не такие, как ты.
Эстрада снова посмотрел в окно и наконец произнес:
– Боюсь, вы не обрадуетесь тому, что я сообщу. Я только маленькая переменная в этом уравнении.
– Просто скажи нам все, что ты знаешь.
И пленник стал рассказывать, наблюдая, как закат окрашивает пустыню во все более темные оттенки пурпура и как туман ползет вверх по склонам гор.
– Каждый раз все происходит одинаково. Мне звонит человек по имени Джонатан и говорит: «Им нужна еще одна». И тогда я начинаю искать. Конечно же, мне заданы параметры. Белая женщина. Большие темные глаза. Черные волосы с пышными кудрями. Красивая. Думаю, они полагаются на мой вкус. Наверное, есть и другие поставщики, которые специализируются на блондинках или рыжих. Когда я нахожу такую женщину, то выслеживаю ее несколько дней и узнаю о ней все, что возможно: привычки, распорядок дня… Потом, когда понимаю, что момент настал, я звоню Джонатану и извещаю его. Когда женщина оказывается в моем распоряжении, я снова сообщаю Джонатану. Время и место назначаются заранее.
– Где? – спросила мисс Шарп.
– Думаю, я пока погожу сообщать вам это. Достаточно сказать, что ехать приходится далеко. Там мы встречаемся. Джонатан – водитель-дальнобойщик, здоровенный мужик. Мы помещаем женщину в прицеп его фуры, и это последний раз, когда я ее вижу. Через некоторый срок – от пяти до десяти дней – на один из моих оффшорных счетов поступает вклад. Всякий раз сумма бывает больше предыдущей, я это специально обговорил. И я не вижу и не слышу Джонатана до тех пор, пока он не звонит и не говорит: «Им нужна еще одна».
Кейлин вытерла глаза. Она едва смогла подобрать слова и говорила шепотом:
– Сколько женщин ты похитил?
– Пять. Обычно я занимаюсь другой работой, но за эту хорошо платят.
– Как Джонатан вышел на тебя?
– По разным каналам. Когда мы впервые заключали сделку, он упомянул важное имя. Нужное имя. И я рискнул.
– Есть ли другие люди, которых Джонатан использует так же?
– Понятия не имею. У нас с ним не те отношения, чтобы задавать вопросы.
– Посмотри на меня, Хавьер, – сказал Уилл. Тот перевел взгляд на него, и Иннис протянул руку и взял фотографию своей жены. – Я хочу услышать, что было в ту ночь, когда ты похитил ее.
Бывшего адвоката трясло от страха, ярости и горечи.
