***
Сьюзан Тирпак оглядывалась через плечо, высматривая Люси, когда стекло в окне, выходящем на запад, разлетелось осколками. Женщина не слышала выстрела, а с того места, где она сидела, нельзя было разглядеть окно. Сьюзан медленно поднялась на ноги, потянулась за рацией, и в тот момент, когда она нажала кнопку вызова, кто-то закричал в противоположном конце коттеджа.
Она отступила назад, слыша хруст битого стекла – некто забрался в альков, – и осознала, что они поставили медвежий капкан не с той стороны.
Где-то в северном крыле громыхнул дробовик.
А затем в конце коридора, где она стояла, сверкнула бесшумная и яркая вспышка выстрела.
***
Уилл нажал кнопку вызова. Он тяжело дышал – так, что едва мог говорить.
– Через восточное окно только что вломился один тип. Он мертв.
– Слышу, – отозвалась Кейлин. – Противник обнаружен. Всеобщая проверка.
– Деви на связи. Мы в порядке.
– Кен и Шон. Мы в порядке.
Через пару секунд Шарп спросила:
– Сьюзан? Люси? Вы меня слышите?
Ответа не было.
– Кейлин, ты слышишь или видишь что-нибудь в южном крыле? – уточнил Уилл.
– Нет, был только звук разбитого стекла и крик из твоего коридора, это меня отвлекло. Всем оставаться на своих местах, я пойду проверю.
***
Кен резко поднялся на ноги, как будто некоторое время намеревался встать, копил решимость и вдруг собрался с духом, чтобы выпрямиться.
– Папа, – прошептал Шон, – что ты делаешь?
– Знаешь, мы не работаем с этой валютой. – Пожилой мужчина взмахнул «Моссбергом». – Если мы будем тут сидеть, нас убьют.
Он бросил дробовик на пол.
– Куда ты собираешься идти?
– Наружу.
Кен решительно прошагал двадцать футов до двери и откинул железные засовы.
– Пап, ты в этом уверен? – все так же шепотом спросил его сын.
– Я люблю тебя, Шон. Прости, что привез тебя сюда.
Кен открыл дверь, и его сын увидел, что за козырьком, нависающим над дверью, намело сугробы выше пояса, а перила веранды засыпаны почти доверху. От холода, хлынувшего в коридор, на глазах выступили слезы.
Кен переступил порог и закрыл за собой дверь.
***
Стоя у выхода из алькова, Джонас надвинул на глаза очки и осмотрел коридор. Чуть дальше лежало тело застреленной им женщины – неподвижное, с раскинутыми в стороны руками. Чуть поодаль на полу валялся дробовик. Джонас подошел и поднял его.
Посмотрев в конец коридора, выходящий в вестибюль, он увидел яркие зеленые отблески – вероятно, свет фонарей. Можно было даже различить силуэт человека, сидящего на приступке камина.
Джонас снял белую парку и теплые штаны, но вместо того, чтобы идти дальше по коридору, повернулся и направился к лестнице.
***
Кен стоял под козырьком, чувствуя, как холод проникает под его свитер. Глаза, привыкшие к свету фонаря в коридоре, только через минуту начали различать в свете луны окружающее пространство – веранду, погребенную под снежными заносами высотой в фут, перила, местами занесенные снегом, а местами торчащие наружу, и лес в пятидесяти ярдах восточнее особняка. Из леса вытекал ручей, черный в лунном свете, на отмелях скапливались снежные наплывы, и в их форме было что-то чувственное – они напоминали изгибы нагого белого тела.
Увидев следы, идущие параллельно перилам, Кен изумился: почему они не привлекли его внимание первым делом? Равно как и фигура человека, стоявшая там, где эти следы заканчивались, футах в тридцати от дальнего угла веранды. Оружие в руках этого человека смотрело прямо на Кена.
Он ощутил, как трепыхнулось сердце в груди, однако сумел заставить себя медленно поднять руки. Человек махнул ему. Кен кивнул и побрел по снегу, проваливаясь по пояс и прилагая все усилия, чтобы пробиться через сугробы, все так же держа руки над головой.
В десяти футах от фигуры в маске Кен увидел обтянутую перчаткой ладонь, протянутую в его сторону.
Он остановился, стараясь не смотреть на зловещего вида пистолет, нацеленный ему в грудь.
Лицо целящегося в него незнакомца было скрыто белой маской, в тон его зимней одежде, но прямоугольная прорезь открывала ярко-синие глаза и вдавленную переносицу.
– И что ты, по-твоему, делаешь? – спросил этот человек.
Кен нервно улыбнулся и склонил голову в знак приветствия.
– Я просто хотел, чтобы вы знали, что я и мой сын…
– Где твой сын?
– За этой дверью. Мы – гости этого коттеджа. Или, по крайней мере, были таковыми. Мы с вами не враждуем.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю что?
– То, что мы не враждуем.
– Потому что я вас не знаю.
– Думаю, будет не лишним сказать, что у меня были и куда менее весомые поводы враждовать с кем-либо. – Мужчина поднял снабженный глушителем пистолет повыше, целясь Кену в голову.
– Ради бога, прошу вас! Я богат. Именно это я хотел сказать вам.
– Ты вышел сюда, чтобы сказать мне, что ты богат?
– Да.
– Поздравляю.
– Нет, это еще не все. Я хочу сказать, что могу заплатить вам любую сумму, если вы позволите мне и моему сыну остаться в стороне от того, что здесь произойдет.
– Деньги у тебя с собой?
– Нет, но я мог бы…
Человек в маске прищурился.
– Что? Я должен оставить тебе мой адрес, чтобы ты послал мне чек?
– Или номер банковского счета. Число будет семизначным.
Мужчина, казалось, обдумывал эту мысль.
– И какие гарантии у обеих сторон? Честное слово?
– Прошу вас.
– Ладно, идем.
– Обратно к двери?
– Да.
Кен повернулся и направился через веранду обратно. Ноги у него мерзли, снег сыпался в ботинки. Он чувствовал гордость за то, что решился выйти сюда и спасти себя и Шона.
– Я даже скажу вам, где все нахо… – начал было он.
Сначала ему показалось, что мужчина толкнул его в спину, потому что он шел недостаточно быстро, и он попытался ускорить шаг. Но правое легкое пронзила горячая боль, и Кен упал на колени, по шею погрузившись в снег. Он видел, как мужчина в маске стирает кровь с металла, проводя по лезвию большим и указательным пальцами перчатки.
– Я уже точно знаю, где они, Кен, – сообщил он, направляясь к двери. – Но спасибо тебе большое.
Кен встал и, шатаясь, сделал три шага по снегу.
