Искусство быть мудрым состоит в умении знать, на что не
следует обращать внимания.
Уильям Джеймс
Помните басню И. А. Крылова про Моську и слона о том, как
большой слон игнорирует выпады в свою сторону мелкой и скандальной собачонки?
Именно так ведет себя здоровый мозг по отношению к слабым раздражителям. Но в
состоянии переутомления ситуация меняется, здесь один большой и сильный слон
превращается в большое количество маленьких и хиленьких слоников, на которых
лай безобидной Моськи производит драматизирующее впечатление.
Если мы находимся в хорошей форме и нам наступают на ногу,
мы, конечно, напрягаемся, но раздражение быстро улетучивается, потому что мы
начинаем думать: «Ерунда, ничего страшного! До свадьбы доживет». Но в
неврастении подобная защита не срабатывает (не может или не успевает
сработать), мы выходим из себя, срываемся на крик, раздражаемся и потом еще долгое
время не можем успокоиться. Мы начинаем переживать из-за того, что нам
испортили туфлю, мы фиксируемся и на этой туфле и на чувстве боли в ноге, нам
начинает казаться, что ущерб обуви непоправим, что боль не проходит, а,
напротив, только усиливается и т. д.
Совершенно аналогичная ситуация может произойти с нами и на
работе, и дома. Вот у нашего начальника возникли какие-то претензии к нашей
работе, а мы, вместо того чтобы спокойно выслушать, в чем именно они
заключаются, мчимся на свое рабочее место писать заявление об увольнении по
собственному желанию. Или, в лучшем случае, выходим из кабинета с трясущимися
руками, пьем успокоительное и долгое время после разговора не можем прийти в
себя. Точно так же какая-то непреднамеренная грубость со стороны наших близких
может в состоянии переутомления показаться нам «фатальной». Мы начинаем думать,
что, мол, наши отношения с ними умерли, что раньше они были действительно
близкими, а теперь нас ничто не связывает, что обида – «смертельная», а
ситуация – «трагическая»...
Находясь в состоянии неврастении, мы спускаем на своих
близких собак, ругаемся с сотрудниками, случайными встречными, совершенно
незнакомыми людьми, продавцами в магазинах, с чиновниками, врачами, уборщицами
и дворниками. Короче говоря, всюду и со всеми, потому что оказывается, что нам
до всего есть дело. Близкие ведут себя не так, как они должны себя вести – нас
не понимают, не прислушиваются к нашему мнению, не разделяют наших озабоченностей
и т. д. Сотрудники по работе не хотят делать свое дело, перекладывают на нас
свои обязанности, не соблюдают договоренности, не несут личной
ответственности... Что уж говорить о чистоте дворов, о работе врачей и милиции,
чиновников и жэковских слесарей! Наш гнев способна вызвать любая мелочь, его
может спровоцировать даже выкрученная кем-то лампочка на нашей лестничной
клетке.
Чем меньше мы уверены в себе, чем меньше мы соприкасаемся
сами с собой и миром, тем больше мы хотим контролировать.
Фредерик Пёрлз
Впрочем, в аналогичных обстоятельствах мы можем ощутить и
прилив отчаяния, которое, если рассматривать этот вопрос с физиологической
точки зрения, есть не что иное, как агрессия, обращенная внутрь самих себя. У
многих из нас, особенно если мы люди «хорошо воспитанные», отчаяние часто
подменяет собой обычную для неврастении раздражительность. Суть у этих
состояний одинакова, только в одном случае мы выплескиваем свои реакции наружу,
даем им выход, а в других случаях они остаются у нас внутри, оседая тяжелым
грузом.
Вот такая ситуация, и, конечно, она не слишком улучшает наше
и без того плачевное душевное состояние. Повышенная раздражительность или
чувство опустошающего отчаяния истощают наш мозг, в считанные минуты
растрачивают все с трудом скопленные им силы. В специальной медицинской
литературе вы можете даже встретить специальный термин – «раздражительная
слабость», и мне кажется, что он достаточно точно характеризует эту ситуацию.
Нам же остается делать из этого выводы и бороться с данной «раздражительной
слабостью». Как это сделать?
О том, как бороться с привычкой раздражаться, я уже
рассказывал в книге «Как избавиться от тревоги, депрессии и раздражительности»,
но описанные там техники для борьбы с «раздражительной слабостью» не подходят.
При неврастении мы раздражаемся не потому, что у нас есть такая привычка –
раздражаться по любому поводу, а потому, что наш мозг из-за состояния истощения
просто не может сопротивляться внешним раздражителям, отсеивать их. Все они
проникают в него абсолютно беспрепятственно и с каким-то изощренным садизмом
дергают за соответствующие ниточки.
Поэтому здесь нам нужно избрать другую тактику самозащиты,
мы не должны себя в чем-то переучивать, а тем более «брать себя в руки», здесь
следует просто помочь своему мозгу, поставить своеобразный заслон на пути этих
мародеров – слабых и несерьезных, по большому счету, раздражителей. Прежде
всего нам необходимо понять, что мы находимся в очень специфической ситуации:
мы больны, и наш мозг истощен. Поэтому проблема состоит не в том, что мы стали
раздражительными и взбалмошными, а в том, что наш мозг ослаблен.
Человек – верный раб своих привычек, и многие мелочи
повседневной жизни только кажутся ему существенно важными, а на самом деле они
сделались такими единственно в результате привычки.
Эдгар По
Вы, наверное, знаете, что состояние нашего общего здоровья
защищает иммунная система. И если она находится в хорошей форме, то она легко
отражает постоянные атаки на наш организм со стороны самых разнообразных
инфекций. Но стоит ей ослабнуть, как первая же атака таких, в сущности,
безобидных инфекций может стоить нам здоровья, а то и жизни. С мозгом,
находящемся в истощении, ситуация ровно такая же, а потому дело это серьезное и
мы должны правильно определиться с главным приоритетом. Поскольку если мы
ошибемся сейчас в приоритетах, то можем потерять слишком многое.
Итак, что для нас является в такой ситуации главным
приоритетом – те факторы и обстоятельства, которые вызывают у нас раздражение,
или, быть может, все-таки состояние нашего нервно-психического здоровья? Думаю,
что ответ на этот вопрос очевиден: разумеется, предметом нашей основной и
всемерной заботы сейчас является наше собственное здоровье. Вот почему мы
формулируем для себя правило, которого до момента своего излечения будем придерживаться
категорически и беспрекословно. Правило простое, почти в полном соответствии со
словами из пушкинской сказки о рыбаке и рыбке: «Только бы моя душенька была
покойна».
В отличие от любых прочих психотерапевтических процедур,
направленных на борьбу с собственной раздражительностью, эта – самая простая. Мы
не ищем здесь ни правых, ни виноватых, не определяем степени адекватности своих
реакций, мы просто формируем ту защиту, которая естественна для нашего мозга,
когда он находится в хорошей форме. В этом своем состоянии он не перестает
воспринимать внешние стимулы и раздражители, но мелкие и несущественные из них
он может легко отсекать и игнорировать. Сейчас, в неврастении, мы потеряли эту
способность, поэтому нужно создать ее, хотя бы и искусственно.
Практически это выглядит следующим образом. Всякий раз,
когда какой-либо внешний стимул (раздражитель) вдруг прорывается сквозь
защитный барьер и пытается вывести нас из себя, мы просто проговариваем
сформулированную нами теперь фразу: «Только бы моя душенька была покойна».
Сейчас, сколь бы значительным нам ни казалось то или иное событие, оно не
должно нас интересовать, мы должны быть готовы его упразднить, списать со
счетов, а этого можно добиться только одним способом – если мы выведем на
авансцену нашего сознания свой главный приоритет, т. е. состояние собственного
психического здоровья.
