– Не бойтесь, Лика, – сказал на прощанье священник. – Вижу, напуганы, вижу, переживаете. Доверьте свое сердце и помыслы Богу. На все его воля.
– Хорошо, – она сглотнула вдруг подступивший к горлу комок. – Спасибо вам большое. Мне так легко стало, как камень с души упал. Вы на машине? Подвезти вас?
Отец Алексей кивнул.
– Да, если не трудно, к церкви. Что-то не завелись сегодня мои «Жигули».
Уже в «Форде», скептически оглядев заваленный плюшевыми собачками салон, священник щелкнул замком портфеля.
– Вот, возьмите, – он протянул Лике икону, книгу и компакт-диск. – Да поможет вам Бог!
На диске оказались утренние и вечерние молитвы. Под их возвышенное звучание Вронская и не заметила, как доехала до церкви.
Попрощавшись со священником, она решила зайти к своему приятелю, следователю Владимиру Седову.
«Вчера переговорить с Володей не получилось. Но сегодня точно его найду, меня просто распирает от желания рассказать новости, – думала Вронская, входя в здание. – Как же хорошо сейчас на душе! Как радостно! Как спокойно!»
Но буквально через минуту от светлого настроения не осталось и следа.
В коридоре она встретила оперативника Пашу. И только собралась поинтересоваться, как у него дела, как поживает ее подруга и Пашина жена, инструктор по аэробике Татьяна. Но, не дожидаясь вопросов, парень замахал руками.
– Погоди, не обижайся, не до тебя! А если ты к Володе, то его нет, он с ночи на выезде. Опять убийство. Два трупа вроде. Я сейчас туда, времени нет вообще.
– Подожди. А кого убили? Опять бомжей или алкоголиков?
Паша отрицательно покачал головой.
– Вроде, передали, два молодых парня. Похоже, близнецы.
– Близнецы?!
Какие-то мгновения Лике казалось: в мозгу словно защелкали стеклышки калейдоскопа, вот-вот должна сложиться картинка.
Церковь, полутемная комнатка, отец Алексей, мальчик-«ботаник».
Да. Точно. Он говорил о том, что хочет убить однокурсников-близнецов.
«Как же так, – ошалело подумала Лика. – Отец Алексей, как же так? А как же Бог? А ваша якобы интуиция? Он убил, убил. Близнецы… Маловероятно, чтобы совпадение».
– Я еду с тобой, – Лика поймала Пашу за рукав. – Мне надо поговорить с Володей. Если все так, как я предполагаю, то это очень срочно!
***3
– Гора Кайлас, находящаяся в Тибете, почитается как святыня всеми религиями близлежащих стран…
Гаутама почти не прислушивался к голосу гида в традиционной одежде тибетского монаха.
От красоты величественной горы, возвышающейся среди снежных вершин над долиной, захватывало дух.
Он жадно смотрел на сияющие в лучах солнца снежные склоны. На вечных кочевников, равнодушно пасущих стада овец. На зеленые и красные полотнища трепещущих на ветру молитвенных флагов. Рога яков, чортен-пирамида, сложенная из камней со священными мантрами, к юго-западу от Кайлас. Все это лишь оттеняло чистоту снегов, рождавших чистоту чувств. А высота и безграничность небесного свода, подсвеченного янтарными облаками, вызывали ощущение божественного присутствия.
– Это магазин «Манеки-неко»? Мне нужен Александр Рубинов.
Горько вздохнув, Гаутама выключил диск с виртуальной экскурсией в Тибет и закрыл ноутбук.
Возвращение в реальность показалась ему слишком жестоким. Друзья и знакомые всегда называли его не иначе как Гаутама, в честь Сиддхартхи Гаутамы. Или Будды Шакьямуни, что в принципе одно и то же, так как является именем божества, покорившего его своим учением очень давно.
Еще и это название магазина, «Манеки-неко». Манеки-неко никакого отношения к любимому буддизму не имеет. Это японский талисман удачи, кошка с поднятой лапкой. Если поднята правая лапа, кошка приманивает деньги и удачу, левая – покупателей и гостей. Этот магазин приобретался уже как зарегистрированное предприятие. С перерегистрацией, как выяснилось, столько геморроя, что Гаутама решил не портить себе карму лишней нервотрепкой. За что бороться, если все равно понятно, что в магазинчике он будет торговать дешевой сувенирной ерундой. Модные деревца счастья в духе остромодного фэн-шуй, древнегерманские руны, кельтские амулеты, немного индуизма, чуть-чуть буддизма, Япония… Русскому человеку в принципе не важны значение и смысл приобретаемого сувенира. Главное – чтобы было не понятно и не очень дорого. Конечно, есть салоны, где продаются настоящие вещи, эксклюзивные раритеты, где нет места китайскому ширпотребу от эзотерики. Но для налаживания работы такого предприятия нужны значительные оборотные средства – а их пока нет…
– Это Александр Рубинов. Слушаю вас.
– Саша, не узнал, богатым будешь.
– Я вас тоже не узнал, – смущенно заметил Гаутама.
– Игорь, оптовик твой!
Выслушав информацию о новых поступлениях на склад, Гаутама собирался продолжить увлекательное путешествие по Тибету, но звонок телефона опять бесцеремонно прервал виртуальную экскурсию. Однако на сей раз Гаутама даже обрадовался.
– Конечно, дорогая, сейчас я закрываюсь. И заеду за тобой.
Ради своей жены Инги продавец и владелец магазина «Манеки-неко» и торговал до ночи.
Они живут в Жуковском – не ближний свет. А Инга недавно устроилась в Художественный музей. Освобождается в связи с переписыванием экспонатов фондов, как правило, около полуночи. Нечего ей на электричке добираться, на станции всякое может случиться. Жизнь и так полна страданий. И не надо повышать их концентрацию в тех случаях, когда этого можно избежать…
***4
– Отпуска не будет! Отпуска не будет! Не будет отпуска, следователь Седов. Прр-р-еступность наступает!
Амнистия, зеленая вредная попугаиха, презентованная друзьями на День юриста, с годами становилась все более и более болтливой. В общем и целом, это следователя Владимира Седова совершенно устраивало. Есть повод повеселиться в перерывах между рутинной работой.
Но! Копировать голос шефа, Карпа! Подвергать сомнению возможность уехать с женой и сынишкой куда глаза глядят! Это уже все-таки перебор…
Володя быстро сложил из черновика какого-то документа самолетик и пустил его в свою любимицу. Она, перелетев с сейфа на шкаф, жизнерадостно продолжила:
– Отпуска не будет!
«Это было бы действительно слишком жестоко, – подумал следователь, открывая лежавшую перед ним папку. – Неприятности сыплются, как из худого решета. С утра проходило совещание, пришлось напяливать на себя форму. Пред очи начальства в джинсах и свитере не предстанешь. Прокурору города и другим шишкам, конечно, абсолютно наплевать, что я все совещание думаю о том, будто мне на плечи надели шкаф. Еще и это ночное дежурство вне очереди. Людка рвет и мечет. Я сегодня вечером обещал к Саньке в детский сад сходить. Там что-то вроде первого спектакля намечалось. Не получилось, пришлось выйти на замену. И Амнистия разоралась. Вот уж не везет так не везет. Да и дело это, по Лилии Полыкиной, кстати, тоже далеко не из разряда счастливых случаев…»
