Не узнать белорусский акцент невозможно. Тот самый бомж! Блин, блин, блин!!!
– Мне пора. Тут на почте уже очередь…
– Как тебя найти? – устало поинтересовался Филипп. – Конечно, я готов с тобой поделиться деньгами. Сколько ты хочешь?
Мозг уже привычно анализировал. Витебский алкаш звонит с почты, значит, ни сотового, ни домашнего телефона нет, это уменьшает риск засветиться. В таможенной базе данных его выезд будет отмечен аж 1 декабря, значит, теоретически он все еще на Украине. Другая страна. Следователь довольствуется телефонным звонком. Ну не поедет же Седов в Киев, чтобы проверять все подробности.
…Филипп отшвырнул очередной окурок и с досадой посмотрел на окно. Вронская и не думает ложиться! Может, пойти к ней, не дожидаясь, пока она уснет? Нет, надо ждать. Даже если она откроет дверь, то может закричать. Это все испортит.
Свет вдруг погас. Но не только в окне, все дома в округе погрузились в темень. И двор, и крыльцо перед аптекой, освещавшееся прежде красно-фиолетовой вывеской. И в ту же секунду Филипп почувствовал: чьи-то стальные пальцы сжимают горло. Перед глазами замелькали горящие точки. Темнота вдруг озарилась зеленым свечением. Зеленый ангел стремительно взмыл в черное небо. Воздуха уже не хватает, подумал Филипп, не хватает, не хва…
* * *
– Короче, Седов, не знаю, как тебе сказать. Но вот такие дела. Мертвый он.
– Филипп Корендо? Как же так?!
Руководитель спецподразделения, откашлявшись, тихо сказал:
– Так. Свет вырубили во дворе. И во всех близлежащих домах тоже. А у нас же основная группа в подъезде размещалась. Во дворе тоже были ребята. Но – темнота, хоть глаз выколи. Пока пацаны сообразили, что к чему, пока к нему метнулись. А он уже мертвый. Шею ему свернули.
– Вы спецназ или кто, на хрен?!
– А ты сам виноват, мудила! Взяли бы его во дворе, тепленького! Нет же, заладил: надо хотя бы факт проникновения в жилище, улик нет, доказательств нет! Вот сейчас у тебя, Володя, все есть. И улики, и доказательства.
– Извини. С группами у домов Кикнадзе и Семирского связывался? К Семирскому хоть успели добраться после того, как появилась новая информация?
– Да. Успели. Дома и Кикнадзе, и депутат. И технари доложились: никаких подозрительных разговоров по телефону. Все, ничем помочь не могу.
– А ребята, которые были возле дома Вронской! Неужели ничего не видели?
– В том-то и дело, Седов. Ни фига. Свет погас. Они метнулись – мертвяк. Убийца как сквозь землю провалился…
* * *
Вячеслав Горелов добрался до своего джипа. Удовлетворенно потер руки. Они все еще хранили тепло обрывающейся жизни. Но ни жалости, ни сожаления Горелый не испытывал. Так и надо этому мудаку. Светочка вырастет в уверенности: произошла жуткая трагедия. Убили деда, убили отца. Но ее сердечко никогда не зайдется от боли. Его девочка никогда не узнает, что тот, кого она считала папой, сам замарал руки кровью отца. И не только отца…
Вначале Дашутку терзали лишь смутные подозрения. Филипп изменился, стал нервным, все время разговаривает на повышенных тонах. Но она все его оправдывала: отца убили, тут у кого хочешь сдадут нервы. На фирме проблемы, что тоже не способствует нормальному расположению духа. Но потом ей на глаза попались бумаги, из которых стало понятно: Филипп задумывает начать новый бизнес. Откуда деньги? Распоряжаться наследством до завершения расследования нельзя, про это сказал следователь. И все же Филипп что-то планирует.
Про потайной сейф в шкафу она знала давно. Пыталась открыть, но подобрать пароль не получалось. Обнаруженные бумаги дали ей новые варианты возможных комбинаций. Шифр оказался простым. Слово «кино», набранное цифрами, которые соответствуют буквам, составляющим слово, в алфавите. Сейф был битком набит деньгами.
– Слава, я боюсь, – сказала Даша во время их встречи в парке. – Мне кажется, муж что-то замышляет. А вдруг он причастен к смерти отца? Вдруг он задумает убить меня?
Даша оказалась права. Уже в тот же день пацаны, присматривающие за Филиппом, доложили Горелому: объект наблюдения чуть не разбил башку какой-то девке. И лишь только неизвестно откуда взявшаяся собака помешала ему осуществить задуманное. Потом муж Даши отправился в массажный салон. Прошедший за ним следом пацан даже смог подслушать, как тот уговаривает шлюху составить ему алиби.
Дальнейшее развитие событий озадачило Горелого. В прессе появилась информация о том, что девка убита. Но Филипп в тот вечер сидел дома, как паинька!
Похоже, он тоже ничего не понимал. На следующее утро покружил вокруг больницы, купил газеты. Потом поехал к какому-то дому, заглядывал в окна, даже прошел в подъезд.
И вечером Филипп отправился по тому же адресу.
Он сидел в кустах, курил, поглядывал на окна.
Наблюдение доложило: похоже, менты мутят какую-то комбинацию. Во дворе уже несколько часов тихарятся какие-то хмыри. И из микроавтобуса с рекламой пиццы, подъехавшего к подъезду, кроме безобидного на вид курьера, вышли несколько человек в черных комбинезонах, которые зашли не в подъезд, а, прячась за мусорными ящиками, проскользнули в боковую дверь, оказавшуюся открытой.
Горелый опасался, что его пацанов обнаружат. Конечно, они профи, их тренировал ветеран спецназа ФСБ. Но и менты не лыком шиты. К тому же они вот-вот могли начать операцию, Филипп пялился в окна уже больше часа явно неспроста.
И тогда пацаны подсказали, как и вопрос решить, и перед ментами не засветиться. В темноте – не засветишься. Надо просто вырубить свет. Будочка с электрощитом находилась за домом девицы, ментов поблизости не наблюдалось. Вырубить – и быстро расправиться с ублюдком.
Пацаны сработали четко. Вячеслав даже не ожидал, что ему удастся так легко оторваться. Впрочем, погони как таковой не было. Менты сбежались к телу, а Вячеслав под покровом спасительной темноты ускользнул быстро, как кошка.
Горелый завел двигатель, достал сотовый телефон. И через минуту довольно улыбнулся. Прикрывавшие его пацаны тоже скрылись. Все прошло без сучка без задоринки.
«Это нужно было сделать для дочери, – подумал Вячеслав, осторожно трогаясь с места. – Конечно, со мной на зоне сидел хмырь, который прирезал жену. А его ребенка забрали родители. Бабушка и дедушка убийцы растили внучку, которая все знала о своем отце. Она даже писала ему письма. Но – нет. С моим ребенком этого не случится. Хватит того, что у меня постоянные проблемы с законом. Пусть деточка ни о чем не подозревает…»
Глава 14
– Ай! Не дерись! Манечка! Ну Маня-я!
– Буду! – Маня, старательно прицелившись, метнула в Лику очередную подушку. – Буду! А ты бы как реагировала на известие о моей преждевременной кончине?! Гоблинша!
– Маня, – Лика пригнула голову и с удовлетворением отметила: подушка шлепнулась в спинку дивана. – Я не могла тебе позвонить, у меня Седов мобилу отобрал. Чтобы трупик случайно на звонок не ответил. А операцию начали реализовывать на день раньше! Я была уверена, что мы с тобой еще увидимся. А тут – бац, Володя приходит с замечательным известием: «Пришел твой последний час». Но я же тебе письмо написала! По электронной почте! Я тебя люблю! Я про тебя подумала!
