В наполненной дразнящими запахами булочной он попросил у миловидной продавщицы два пирожка с творогом. Потом, вспомнив про Симакова, извиняющимся тоном заметил:
– И еще парочку, пожалуйста. Что-то с памятью моей стало. Старость – не радость.
– Ох, Тимофей Аркадьевич, не гневите бога. Да вы же просто красавец-мужчина! Хотела бы я, чтобы мой супруг был таким же стройным. Он пирожки не трескает, а живот отрастил – будь здоров, брюки едва сходятся.
– Спасибо на добром слове, – следователь отчаянно покраснел. Имя женщины совершенно испарилось из памяти. Танечка? Любочка? В конце концов он нашелся: – Спасибо, красавица!
На улице вовсю припекала весна. Наполняла легкие свежим воздухом. Деловито шумела автомобилями. Звонко чирикала с еще голеньких, беззащитно тянущихся к небесной сини деревьев.
Возвращаться в мрачный прохладный кабинет не хотелось. Ковалев присел на скамейку возле прокуратуры и задумался.
Он уже разговаривал с Симаковым о возможности совершения убийства Светланой Зориной. Тот клялся-божился, что она производила впечатление алчной, расчетливой женщины. Но – не обиженной, не оскорбленной, не желающей отомстить.
«Оснований подозревать детектива в неискренности нет, – рассуждал Ковалев, машинально провожая взглядом редкие женские фигурки. – Он сам со мной связался, сам сообщил о работе на Зорину. Но все же я думаю, что он ошибается. У меня уже было несколько аналогичных уголовных дел. Правда, по факту покушения, а не убийства – на самого изменяющего направо и налево супруга и на любовницу мужа. Жены часто хотят рассчитаться за нанесенную обиду. А в семье Зориных еще и такая ситуация… Я наводил справки. Они поженились очень рано, на первом курсе техникума. Вместе прошли через нищету студенческую, через трудности становления бизнеса. И вот, когда все стало, как нынче принято говорить, в шоколаде, Сергей Зорин заводит себе подружку, по возрасту годящуюся в дочери. А детей-то, кстати, в семье Зориных нет. Кто знает почему. Может, в молодости, когда каждую копейку считали, Светлана и аборты делала. Муж не разводится с супругой, но тратит деньги на любовницу. Что чувствует в этой ситуации Зорина? Что осталась у разбитого корыта. Что вся жизнь насмарку. Может, ей казалось: не станет Весты – исчезнут проблемы с мужем. Весьма вероятно, считала: сам Сергей не виновник, а жертва, это она, молодая, расчетливая, его соблазнила, тянет деньги».
– Загораем?
Ковалев невольно вздрогнул. Погруженный в свои мысли, он и не заметил, как у прокуратуры притормозил сверкающий темно-зеленый «Фольксваген» Петра Симакова.
– Хорошо сегодня на улице, – Тимофей Аркадьевич встал и подхватил пакет с пирожками. – Пошли ко мне, почаевничаем.
– С удовольствием! Меня сегодня эта дамочка поутру из постели выдернула, я и позавтракать не успел, а потом по другим делам закрутился. Меня, как говорится, ноги кормят.
«Меня тоже, – подумал Ковалев, пропуская вперед Петра. Лестницы в прокуратуре узкие, разминуться можно с трудом. – Правда, не так хорошо кормят, как тебя. Что ж, каждому свое. Кому вольные хлеба, кому государственная служба. Есть выбор. Это главное».
В кабинете Тимофей Аркадьевич включил чайник, достал из тумбочки чашки, с удовольствием наблюдая, как белоснежные зубы Симакова впились в мягкий пирожок.
– Вкусно?
– А то! Меня раньше Светлана всегда обхаживала – кофеек, коньячок, конфетки. А сегодня, представляешь, позвонила злая, как фурия. Приехал – стала орать, что я ее надурил. Потребовала вернуть часть гонорара.
– И что ты? – поинтересовался Ковалев, ставя перед детективом чашку крепкого чая. – Вернул?
– Ну щас! Разогнался. У меня смета, все посчитано. Короче, рассчитала меня дамочка без выходного пособия.
– Петя, а ты не в курсе, кто у Светланы в подругах? Я так прикинул – сообщница у нее могла быть.
Петр удивленно хмыкнул. И принялся доказывать: да не Зорина убила Весту! Зачем ей ее убивать? Если мужик пошел вразнос – он себе другую любовницу найдет. И очень быстро утешится. А ревнивая женушка окажется на нарах. Светлана, конечно, не семи пядей во лбу, избалованная, капризная жена «нового русского». Но для того, чтобы прийти к этому выводу, много ума и не требуется.
Следователь пропустил эти замечания мимо ушей и заметил:
– Нашли свидетеля. Он видел за рулем сбившей Весту машины женщину. Но говорит, что это была не Светлана.
Петр залпом допил чай и пожал плечами.
– Да я только ее домработницу один раз видел, – признался он. – И то мельком. Подруга, не подруга, сообщница, понятия не имею.
– Как выглядела?
– Женщина в возрасте, грузная такая.
– Не подходит, – разочарованно протянул Тимофей Аркадьевич, откусывая сразу половину пирожка. – Замеченная свидетелем женщина вроде бы худенькая.
– Ну, что могу сказать, – на симпатичном энергичном лице Симакова появилось сочувственное выражение. – Копай, носом землю рой. Не мне тебе объяснять: распечатки телефонных разговоров, сведения о состоянии банковских счетов и кредитных карт.
– Буду копать, – кивнул Ковалев. – Других версий пока нет. С профессиональной деятельностью Весты Каширцевой убийство совершенно точно не связано. А вызывать Зорину на допрос рано. Доказательств никаких. Связи у женушки банкира обширные. Тут и с доказательствами на руках не всегда можно свою правоту отстоять.
– А уж без них начальство и слушать ничего не станет, особенно если давить «сверху» начнут, – поддакнул Петр. – Плавали, знаем. Приятного мало.
3
– Кукусики ! Сколько тебя можно ждать?! Где ты пропала?
Ира Суханова негодующе посмотрела на Лику Вронскую и снова закричала:
– Кукусики ! Помогите девушке сумку в машину поставить. Арина! Что я вижу?! Ты куришь? Немедленно выбрось сигарету!
Вслед за худенькой высокой блондинкой Лика поднялась в микроавтобус, поздоровалась с присутствующими и уселась у окошка. Ей очень хотелось спать. Из чувства благодарности к редактору «Ведомостей», отпустившему ее на пару недель, Лика полночи писала статью. Отправив письмо в редакцию, принялась собирать сумку. Потом до приезда Иры осталось всего полтора часа. Ложиться в постель уже вроде бы не имело смысла, Лика устроилась в кресле с кипой газет, планируя через полчасика начать наводить красоту. И не заметила, как задремала, а очнулась лишь от звонка сотового, в котором раздалось грозное Ирино:
– Кукусики ! Мы торчим в твоем дворе уже пять минут!
Лика переполошилась. Лететь в Париж с немытыми волосами? Не накрасить хотя бы слегка глаза и губы? Невозможно!
Она задержалась минимум на четверть часа и, сонная, с мокрой головой, покорно кивала в такт возмущению подруги.
Разумеется, опаздывать – пошло. Да, это просто чудо, что Ира заранее учитывает возможные опоздания безответственных девиц вроде Лики Вронской. На самолет – естественно, никто не спорит – они не опоздают только благодаря Ириной предусмотрительности.
