Дробный топот донесся сзади. Олег резко обернулся и заметил компанию крепких парнюг, быстро сокращавших дистанцию. Впереди узнавался скособоченный Боос.
– Стой! – заорал морской «братан».
– Бежим! – крикнул Олег и кинулся вдоль по улице. Он еще не дорос до того, чтобы в одиночку принимать бой с полудюжиной «тигров моря»!
– Да что они к нам пристали? – простонал Пончик, весьма резво переставляя ноги.
Олег махом свернул в узкий проулок, из которого несло таким смрадом, что глаза резало.
– У них тут что, туалет? – прокричал Пончик, жмурясь.
– Кожевенная мастерская!
Они выбежали во двор, заставленный громадными деревянными чанами, полными щелока и куриного помета, в котором дубили кожи. Под большим навесом сушились шкуры, мокрые и дурнопахнущие.
«Морские братья» ворвались во двор, грозя ножами.
– Пончик, помоги! – крикнул Олег, ставя ногу на край чана, – даже капля того, что бухтело в емкости, проедает человеку кожу, кровенит язвочкой и долго не заживает.
– Руками не трогай! Ногой пихай!
Уперевшись пятками в чан, покрытый белой коркой, Олег с Пончиком напряглись и опрокинули емкость. Пенящаяся шипящая жижа выплеснулась на землю, потекла, поднимая облако едких испарений. «Морские братья» вляпались в зловонную гущу и бросились обратно, изрыгая невероятные проклятия.
– Побежали!
Олег, почти не раскрывая глаз, помчался по переулку и вылетел на улицу, заставленную лавками сапожников, портных, кузнецов. Сюда же выходил храм, посвященный богине мести Немисе. Тут же, рядом со святилищем, высились большие поленницы дров и стога сена, выставленные на продажу. У ступеней, ведущих к узким и высоким дверям храма, толпились вдовицы и бездетные старцы, хромцы, слепцы, калеки, наперебой выпрашивая подаяние.
Купцы-франки и прочие христиане рядились у кругов перетопленного душистого воска. Юркие евреи приценивались к мехам, перебирая собольи шкурки в мешках из синей холстины.
– Не видно никого! – нервно сказал Пончик, оглядываясь. – Отстали вроде!
– Ч-черт… – хмуро выразился Олег. – Нашел место для прогулок…
Пробежав между возами с солью, Олег и Пончик смешались с толпой, и та вынесла их на центральную площадь. Площадь гудела. Множество людей, потрясая мечами и копьями, собралось у княжеского терема. На ступенях стоял Рюрик в накинутом на плечи плаще-корзне. Рубаха алого шелка облегала ладное сухое тело молодого рейкса; синие хазарские шаровары, расшитые серебром и жемчугом, были заправлены в красные сафьяновые сапоги; на широком поясе, украшенном крупными рубинами, висел меч в ножнах цвета крови, с частыми золотыми накладками. Рюрик толкал речь.
– …Поганые свеи, отродья свиней и змей, напали на русских братьев! – гремел его сильный голос, зажигая массы. – Десять на одного! И не одолели русов! Теперь свеи охотятся за женщинами и детьми, обращая свободных в рабство, они насилуют и грабят, а с воинами не связываются. Трусы они? Нет, трусам духу бы не хватило напасть на Гарды. Свеи – наглые воры! Они награбили столько добра, что не вступают в сражения, боясь потерять отнятые богатства. А теперь вспомните! На наши земли приходили саксы и датчане, и что бы мы делали без помощи варягов из Гардарики? Мы вместе гнали прочь тех, кого не звали. Теперь пришел наш черед. Соединим силу варяжскую и ударим по свеям так, чтоб они пропотели кровью!
– Любо-о! – взревела толпа.
Олег, правда, подумал, что вовсе не «исполнение интернационального долга» подняло настроение добровольцев, а желание отнять награбленное свеями.
– Лишь бы этих гадов прогнали, правда? – громко сказал Пончик, коего посетили те же сомнения, что и Олега.
– Правда, – кивнул Сухов.
К ним пробился Хилвуд, оглядел с неприязнью и буркнул:
– Сбор после заката, здесь! Ты и ты в моей сотне. Снекка «Семаргл».
– Слушаюсь! – гаркнул Олег.
– Так точно! – поддакнул Пончик.
Внезапно толпа зароптала и раздалась, образуя коридор. По нему шествовал Пирагаст. Его длинные волосы были заплетены в косы и скреплены на затылке костяным гребнем. Бледная улыбочка то пригасала, то снова кривила тонкие губы «морского брата».
– Это преступник! – провозгласил Пирагаст, картинно указуя на Олега. – Он подло убил моего брата Удо. Светлый рейкс, я требую жизнь этого человека!
Рюрик, не торопясь, спустился. Хмуря лоб, оглядел Пирагаста, затем Олега.
– Что ты ответишь? – спокойно спросил он.
– Преступника убил я! – твердо сказал Олег.
Толпа зароптала, но Олег поднял руку, и шум поутих.
– Удо, сын Онева, подло обманул нас с товарищем! – продолжил Олег. – Мы заплатили ему за проезд до Старигарда, а его подручные схватили нас и приковали к веслам, как последних трэлей. Считаешь, что брат твой имел право обращать нас в рабство?
– Имел! – выкрикнул Пирагаст.
– Тогда я имел право освободиться! – заключил Олег.
Толпа заворчала одобрительно.
– Плевать! – рявкнул Пирагаст. – Рейкс, я требую поединка!
Холодная ярость ударила Олегу в голову, ледком обжигая мозг.
– Ты хочешь, чтобы я покончил с обоими сыновьями Онева? – холодно спросил Олег. – Давай!
– Олег! – испугался Пончик. – Отступись!
– Нельзя! – покачал головой Олег.
Рот его пересох. Отступиться? То есть прослыть трусом? Славно! И кто он тогда? И где ему место? Уж никак не в дружине – трусов в гриди не держат. Струсить – это значит забыть о своих мечтах возвыситься, это значит влачить жалкое существование на обочине жизни, голодное и убогое. То есть «честь – превыше всего!»? А разве не так? Ты хочешь многого, а за многое полагается дорогая цена. Пр-роклятый выбор! Ах, как не хочется умереть! Но если он выиграет поединок…
– Так-так-так… – протянул Рюрик, покачиваясь на нижней ступеньке. – Ты настаиваешь на поединке, Пирагаст?
– Да! – рявкнул «морской брат».
Рюрик обратил лицо к Олегу и серьезно спросил:
– Ты принимаешь вызов?
– Да! – ответил Олег, чувствуя, как все сжимается в нем.
Рюрик сошел со ступеньки и прокричал, вскидывая руки:
– Объявляю поединок!
Толпа азартно зашумела, раздаваясь в круг. Стражники с размаху повтыкали копья в утоптанную землю, огородив место священной дуэли – норманны такую зовут хольмгангом. На хольмганге судят сами боги, и победа достается правому.
– На чем биться будете? – спросил Рюрик.
Пирагаст подбородком указала на Олега:
– Он вызван мною, пусть и выбирает!
– На мечах, – спокойно выговорил Олег.
