– Хорошо, – протянула официантка, не слишком убежденная моими словами. – Если еще что-то понадобится, позовите.
Я поблагодарил ее, и девушка ушла. Ужасная бледность медленно покидала лицо Джастина. Я протянул ему носовой платок, мальчик вытер слезы и высморкался.
– Спасибо, – хрипло проговорил он и снова высморкался. – Я жутко перепугался, когда нашел его.
– Оно и понятно. Не вини себя, я и сам перепугался. – Я отхлебнул кофе. – Сколько ты просидел в беседке?
– Не знаю. Не уверен. – Джастин грел руки о чашку, глядя куда-то в пространство. – Кто мог его убить? Это же бред!
– Да. В этом нет никакого смысла сейчас – и вряд ли будет потом. – Я не знал, стоит ли говорить Джастину о телефоне. Может, лучше сразу поставить его в известность?
Но если я скажу, не исключено, что потом полиция сочтет его реакцию на находку подозрительной. Наверное, не стоит ничего говорить, пусть ведет себя естественно.
Боже, какой сумбур в мыслях…
– Думаете, это мой отец, в смысле, Эзра, его убил? Он так разозлился, – пробормотал Джастин. У меня сжалось сердце.
«Господи, – взмолился я, – пусть это будет не Эзра. Пожалуйста. И не Джулия. Джастин этого не вынесет».
Но как я мог успокоить его сейчас? Мне нечем было подбодрить мальчика, которому за последние дни пришлось резко повзрослеть.
– Не знаю, – честно ответил я наконец.
И прежде чем сказал что-то еще, в вестибюле началась суматоха.
– Сиди здесь. Если захочешь, попроси еще кофе, – торопливо сказал я. – Приехала «скорая» и помощники шерифа. Мне нужно с ними поговорить.
– Да, сэр, – покорно качнул головой Джастин. – Я никуда не уйду.
Меня вдруг осенило. Я дал Джастину свой телефон:
– Позвони матери, пусть едет сюда как можно скорее. Не знаю, когда освобожусь, но не хочу, чтобы ты оставался один.
Джастин опять кивнул. Он взял мой мобильный, нашел номер Джулии и нажал кнопку вызова.
Я оставил его за столом и глубоко вздохнул, набираясь храбрости перед общением с полицией. Я так переживал за Джастина, что забыл предупредить персонал отеля. Новость о трупе в одном из номеров повергла дежурного менеджера в глубокий шок. Она передала бригаде «скорой» ключ, и те в сопровождении помощников шерифа направились к лифту.
Когда я приблизился к стойке администратора, ко мне повернулась худая темнокожая женщина в форме. Выражение ее лица было, мягко говоря, не слишком приветливым. Тугой пучок волос довершал образ ревностной служительницы закона. Она смерила меня холодным взглядом карих глаз и ровным голосом произнесла:
– Мистер Харрис. Это вы доложили о происшествии.
– Да, офицер Берри. – Я остановился в паре шагов от нее.
У нас с Канешей Берри были непростые отношения: ее мать работала в моем доме экономкой. После смерти тетушки Дотти Канеша уговаривала Азалию уйти на пенсию, но та уговоры дочери проигнорировала. Она была не готова оставить работу; когда я въехал в дом, Азалия объявила, что собирается заботиться обо мне, и переубедить ее не удастся.
Поскольку спорить с Азалией решился бы только безрассудный храбрец, я лишь улыбнулся и сказал: «Спасибо».
Канеша тоже не горела желанием ссориться с матерью и предпочла во всем обвинить меня. При каждой нашей встрече я не мог отделаться от ощущения, что она с удовольствием сотворила бы со мной что-нибудь противоестественное.
Посверлив меня недобрым взглядом, Канеша обратилась к другому офицеру:
– Помощник шерифа Бэйтс, – произнесла она напряженным голосом. – Это мистер Харрис вызвал полицию. Возьмите у него показания.
– Да, мэм, – при разговоре с Канешей Бэйтс смотрел куда-то в сторону. Особого уважения к старшему по званию в его тоне не слышалось.
Берри сощурила глаза, но отчитывать подчиненного не стала. Вместо этого развернулась и пошла к лифту.
– Следуйте за мной, сэр, – сказал Бэйтс. – Поговорим в кабинете управляющего.
Я время от времени видел офицера Бэйтса в городе, но общаться нам не доводилось. На вид ему было столько же лет, сколько Канеше, то есть примерно тридцать пять.
Надеясь, что Джулия скоро доберется сюда, я направился за Бэйтсом в кабинет. Дежурная менеджер зашла вместе с нами. Было видно, что она никак не придет в себя и плохо понимает, что ей делать. Бэйтс попытался ее успокоить и выпроводил из кабинета.
Когда мы остались одни, офицер сел за стол и показал мне на один из стульев напротив.
Я послушно сел, хотя желудок у меня завязался в противный узел. Перед мысленным взором опять промелькнул распростертый на полу Годфри с разбитой головой. Черт, сладкий кофе, это, конечно, хорошо, но тут больше пригодился бы глоток крепкого виски. Но вряд ли Бэйтс окажет мне такую любезность.
Офицер спросил мое имя, адрес и дальше по списку. Потом приступил непосредственно к взятию показаний.
После парочки фальстартов я все-таки сумел внятно объяснить, как нашел тело. Тот факт, что я был не один, решил пока не озвучивать.
– Как вы попали в комнату? – спросил Бэйтс, когда я закончил.
– У меня был ключ.
– Откуда? – с подозрением посмотрел на меня офицер.
– Его дал мне сын Годфри. А Годфри отдал ему ключ днем.
Это являлось почти правдой.
Бэйтс записал что-то в блокноте, потом попросил повторить рассказ, начиная с того, почему я вообще поехал в отель.
Объяснил, что прием у ректора отменили, а Годфри сослался на плохое самочувствие. Вот я и решил его проведать: насколько мне было известно, Годфри никогда не упускал возможность покрасоваться на вечеринке в свою честь. Я боялся, что он серьезно заболел.
– Звонил ему, но Годфри не отвечал.
– А почему вы никого не попросили его проведать? – спросил Бэйтс с непроницаемым лицом.
– Не подумал, – признался я. – Я живу недалеко, так что мне было проще приехать самому.
Бэйтс кивнул, и я продолжил свою историю, не переставая беспокоиться о Джастине. Джулия уже должна была приехать. Конечно, новость об убийстве Годфри ее потрясет, но хотелось верить, что она сможет взять себя в руки и позаботится о сыне.
Бэйтс просмотрел свои заметки, и я отважился задать вопрос:
– Расследованием займется помощница шерифа Берри?
Офицер кивнул; по выражению его лица я не мог сказать, рад он этому или нет.
– Временно исполняющая обязанности старшего помощника шерифа Берри, – уточнил он. – Старший помощник Дэн Стоут сейчас на больничном.
– Понятно, – пробормотал я. Это дело неплохо продвинет Канешу по карьерной лестнице, если та быстро его раскроет. Канеша была единственной афроамериканкой в департаменте, и я прекрасно понимал, что она вцепится в этот шанс изо всех сил.
