– Перенервничала вчера, вот меня и накрыло вечером, – поморщилась я, натягивая под одеялом штаны. – К счастью, Тар оказался рядом и помог. Он Целитель, – пояснила я.
– Ясно, – на губах Пира заиграла хитрая насмешливая улыбка. – Видимо, хорошо помог. Впрочем, извини, – одернул он самого себя. – Я рад, что рядом с тобой появился еще один человек, чьему обществу ты рада. Хотя я ему чем-то здорово не понравился, – задумчиво хмыкнул Иллюзионист.
– Да, Инина знает, что у него на уме. – Я пожала плечами. Подозреваю, мысли Тахира были созвучны моим, он тоже подозревал Пира в злом умысле. Только у меня эта мысль мелькнула и умерла как несостоятельная, а вот Тар, по-моему, изначально не слишком хорошо относится к Иллюзионистам. Что в свете его рассказов о сути и предназначении дара тоже неудивительно. – Ладно, пойдем позавтракаем и поболтаем. – Решительно откинув все вопросы о доверии и подозрения в заговоре, я сползла с кровати. – Если у тебя есть время.
– Конечно, есть, – улыбнулся Пир. – Надо будет при следующей встрече поблагодарить этого твоего Целителя, если он, конечно, будет меня слушать.
– За что именно?
– За тебя. Давно не видел тебя такой легкой и радостной. Он очень положительно на тебя повлиял. Хотя, признаться, он очень мало похож на Целителя. Я всяческих личностей видел, но под его суровым взглядом мне стало здорово не по себе, такого я даже у Разрушителей не встречал. Может, ты в него влюбилась?
– Может, и влюбилась, – не стала спорить я. Мне почему-то было неловко признаваться Пирлану, что я так и не сумела забыть его друга детства.
Болтовня с Пиром на отвлеченные темы сделала доброе дело и окончательно отвлекла меня от тяжелых мыслей. Почему-то мрачные воспоминания, стоило их обрести, тяготили гораздо меньше, чем плотный кокон чар, разделявший нас. Подумав, я решила, что это тоже дело рук великого Целителя, и испытала к нему новый прилив благодарности.
Меня подмывало спросить у Пирлана, что он думает по поводу «истинного назначения дара», но я пока решила воздержаться. Сначала нужно было самой осмыслить слова Тахира и узнать об этом вопросе немного больше, чем короткое рассуждение пусть очень умного, но единственного человека.
Собственно, именно этим я и занялась, когда друг и учитель ушел, а я осталась предоставлена сама себе в большом доме, временно приютившем меня.
Пусть Берггарены всегда являлись родом воинов и офицеров, но их библиотека была предметом моего давнего восхищения и зависти. Она уступала в богатстве фондов Центральному Книгохранилищу столицы, но имела ряд преимуществ перед ним. Например, возможность свободного доступа к некоторым книгам, значившимся в Закрытом Фонде. Или очень удобные мягкие кресла, в которые так приятно забираться с ногами, вместо жестких стульев читального зала. Или – кошмар хранилищного библиотекаря! – возможность совместить пищу духовную с пищей материальной.
В обеих библиотеках тома были окутаны особым заклинанием, обеспечивающим защиту от времени, света, пыли и грязи. Только у Берггаренов его регулярно испытывали «в боевых условиях», а в Книгохранилище за несчастный бутерброд могли лишить читательского билета.
А еще в обеих библиотеках было устройство, здорово упрощающее жизнь: так называемый Хранитель. Изобретенное каким-то Материалистом около трех веков назад, оно фактически представляло собой систематизированный перечень книг с кратким описанием. Только помимо простой функции перечня, Хранитель давал возможность отбирать литературу по определенным признакам и даже собирал ее со всех библиотечных полок в одну стопку. Почти такие же Хранители (правда, экспонаты всем желающим в руки они, разумеется, не доставляли) имелись во всех музеях, потому что позволяли систематизировать не только книги.
Усевшись за испещренный резными узорами, составлявшими структуру чар, круглый стол, я возложила на него руки и задумалась. Начинать поиски истины следовало в двух направлениях. Во-первых, старые легенды о возникновении магии, но только по возможности более древней, первоначальной редакции, и, во-вторых, дневники и мемуары, тоже постарше. Первые могли помочь разобраться в подоплеке событий, последние – дать примеры «правильного» применения магических талантов.
Отобрав на первое время полтора десятка томов, я со всевозможным комфортом устроилась в кресле, но даже не успела открыть первую книгу. Багровым вихрем в библиотеку ворвалась обычно вполне смирная Иффа.
– Вот ты где! – с непонятным возмущением воскликнула женщина и с разгона плюхнулась в соседнее кресло.
– А что случилось? – осторожно уточнила я. Слишком взбудораженной она выглядела, такое поведение больше подходило Фьери, но никак не ее матери!
– И это ты у меня спрашиваешь?! – окончательно вскипела она, подаваясь в кресле вперед.
Похоже, в такое состояние ее привел какой-то мой поступок. Но какой?! Вряд ли из-за вчерашнего происшествия Иффа стала бы на меня злиться, скорее уж – беспокоиться и проявлять участие. Или стала бы?
– Может быть, ты уточнишь, чем именно я так тебя разозлила? – в растерянности глядя на женщину, я сложила руки на книге. – Я допускаю, что в чем-то виновата, но пока не очень понимаю, в чем именно.
– Да не злюсь я, – фыркнула, сдуваясь, Иффа. – Скорее, возмущена, раздражена и снедаема любопытством. Ладно, пойдем длинным путем. Что с тобой вчера вечером произошло? Даже Бьорн не понял!
– Я… – начала и тут же запнулась. Очень не хотелось врать, но рассказывать правду? Не то чтобы я ей не доверяла, просто не хотела посвящать в подробности последних событий.
Ну и не доверяла тоже. Темные пятна собственного прошлого и сложные взаимоотношения с сыскарем я пока могла доверить только Тахиру, который и так уже разделил их со мной. Частью воспоминаний придется поделиться и с господином следователем, но о нем я сейчас вовсе старалась не думать, потому что совершенно не представляла, как смотреть ему в глаза после всех открытий и откровений вчерашнего вечера.
Вот странно, отношение к Дагору откровенность и почти грубая прямолинейность Тара изменила, а к самому разговорчивому Целителю – нет. И даже признание Тахира в планах неплохо поразвлечься за наш счет не уменьшило моей к нему симпатии. Симпатии, благодарности, странного доверия и спонтанной нежной привязанности; это была не влюбленность, как я поначалу подумала, а что-то более мягкое, теплое и спокойное. Просто человек, с которым рядом хорошо и уютно и который никогда не обидит, не причинит вреда, поддержит и поймет в любой ситуации. Родной человек, старший брат… кровник?
Непонятно только, все это – индивидуальная способность Тахира «втираться в доверие», выверты моей собственной психики или именно так в идеале и должны действовать кровные узы?
– Я сильно переутомилась, – в конце концов приняв решение не говорить правды, я начала воплощать его в жизнь. – Сила начала хлестать наружу, а Тар помог с этим разобраться.
– Сделаю вид, что поверила, – отмахнулась женщина. – Тем более это второстепенный вопрос, коли ты сейчас жива и вроде бы даже неплохо выглядишь. Расскажи мне, что это за великолепный мужчина, ваш Тахир? А то вывести на разговор Хасар нам не удалось, а к сыскарю обращаться с подобными вопросами уж очень неловко.
