— До завтра, мадам Мадлен.
— Да, вот именно, мужичок. До завтра.
И Том уехал.
На сердце у него было тяжело — из-за Плюхи и Плешки. Вот свиньи. Никаких чувств, никакой благодарности. Если б он раньше знал, что они такие гады, стал бы он с ними столько возиться? Приезжал бы раз в два дня.
Ну, бросить бы не бросил, но уж так бы с ними не носился. Это точно.
32
Кто рано встает
Рядом с будильником лежала записка: «Разбуди меня пораньше. Я нашла работу». (Ни единой ошибки. Быть такого не может, наверняка откуда-нибудь списала…) Том скривился. Будить Джос по утрам — то еще удовольствие. По утрам у нее особенно паршивое настроение. Он вообще старается в ранние часы с ней не сталкиваться. У него все готово заранее. Одежда сложена в ногах кровати, башмаки стоят у двери, портфель уже привязан к велику на улице — под навесом, на случай дождя. И вдруг такой сюрприз. Стоя посреди вагончика в носках и майке, он задумался. И решил первым делом сварить кофе. Сэкономит ей несколько минут. Как только кофе был готов, он включил радио. Нашел музыкальную станцию. Джос обожает модные песенки. Ему повезло — он как раз наткнулся на одну из ее любимых. Двигаясь к кровати, на которой спала Джос, он постепенно увеличивал громкость звука. Поставив приемник у нее в изголовье, он на всякий случай шустро отскочил в сторону. С кровати послышалось недовольное ворчание. Том принес чашку кофе, еще чуть-чуть прибавил звук. Ворчание усилилось. Том даже различил слова: «Отвяжись, кому сказала!» Он бросил взгляд на часы, натянул куртку, схватил кусок хлеба, распахнул дверь и, собравшись с духом, гаркнул:
— ПОРА НА РАБОТУ!
Джос, встрепанная со сна, рывком села в постели и с ошалелым видом огляделась вокруг:
— Ты что, не мог меня раньше разбудить? Я опоздаю!
— Кофе я тебе сварил. Все, мам, я пошел, а то автобус пропущу.
— Ну, доберусь я до тебя…
Он быстро закрыл за собой дверь. Но не успел добежать до велика, как в двери показалась голова Джос:
— Я и не думала, что еще так рано. Подожди меня, я тебя провожу.
— Да не, не надо.
— Подожди, говорю тебе. Я через две минуты буду готова.
Том вздохнул.
Минут через десять Джос наконец вышла. Мопед капризничал, не желая заводиться.
— Надо карбюратор прочистить. Вечером займемся. Если потом захочешь стать механиком, вот тебе практика.
«Вот уж кем я точно не захочу стать», — пробормотал Том себе под нос и вцепился в ее свитер. Она, как всегда, слишком резко тронулась с места. Том испугался, что сейчас упадет, и выпустил свитер. Она засмеялась, притормозила и дождалась, пока он ее догонит. Он снова ухватился за нее, и они поехали. Все его внимание поглощала дорога.
— Здорово, что я нашла работу, а?
— Угу.
— Будем питаться не только овощами.
— Угу.
— Ты что, не рад? Тебе больше не придется таскать картошку из чужих огородов. Чем плохо?
— Ну да…
— Ну так и говори!
— Я и говорю…
— Ты что, нарочно меня изводишь? Вот брошу тебя здесь, будешь знать.
— Ты что, мам? Я же в школу опоздаю!
— И поделом тебе, коли на то пошло.
Когда они подъехали к остановке, автобус как раз тронулся. Но шофер — хороший парень — затормозил и даже подождал, пока Том привязывал свой велосипед. Том тяжко перевел дух. Он весь упрел.
Конечно, размышлял он, хорошо, что Джос нашла работу. Но вот будить ее по утрам — это вам не синекура. Это слово на днях было у них в диктанте. Учитель велел посмотреть в словаре, что оно значит. Том посмотрел: синекура — это легкая работа. Да уж, его хлопоты вокруг Джос синекурой никак не назовешь.
33
Крапива
Вернувшись, Том обнаружил, что Джос корпит над уроками. Она едва подняла на него голову. Слегка заминаясь, он сказал:
— Я пойду погуляю…
— Мм.
Что означало: «Катись. Сам видишь, мне не до тебя». Впервые на памяти Тома она сидела над тетрадками с таким сосредоточенным видом. Не иначе на работе что-то случилось. Может, ее кто обидел, посмеялся над ее ошибками? Такое уже бывало. Но раньше она если и расстраивалась, то ненадолго, а чаще всего не обращала на это вообще никакого внимания. Как бы то ни было, Том поскорее оседлал свой велик и уехал. Пока она не передумала. Или не вспомнила о назначенных на вечер совместных занятиях механикой.
Мадлен его ждала. Ей не терпелось с ним поговорить. Так много надо было ему рассказать. О том, что она великолепно выспалась. Что хорошо себя чувствует. Что страшно рада вновь обрести свой дом, в котором так чисто и так хорошо пахнет, и своих зверей, и свою кровать. Хотя, по правде говоря, матрас надо бы сменить. На нем сплошные бугры, которые ужасно давят на поясницу. И все же она к нему привыкла. Она подсчитала, что спит на нем больше тридцати пяти лет.
— Прочный. Ничего ему не делается. Почти как мне.
И засмеялась собственным словам.
Том помог ей дойти до огорода. Это заняло немало времени. Ей приходилось останавливаться через каждые три шага, чтобы отдышаться. Конечно, она поправилась, думал он, глядя на нее, но, наверное, не совсем. Он поставил ей стул рядом с грядками. Она внимательно осмотрела всю проделанную им работу и вынесла свое одобрение. Палкой указала, где прищипнуть стебли. Объяснила, как удалить пасынки. Сказала, какие сорняки просто выполоть, а какие — съедобные — оставить. Одуванчики, например, — это в салат. Но также подорожник, мокрицу, а главное, клевер — из них она делает пюре или добавляет в запеканку. Пластиковые бутылки у корней для полива показались ей очень практичными. Расход воды будет меньше. Да уж, ничего не скажешь, вон сегодня сколько всего напридумывали, не то что в ее время…
Взгляд ее затуманился, еще секунда — и она уже спала. Уперев подбородок в набалдашник палки. Том пошел за комиксами. Он успел прочесть почти половину. Пробудилась она так же внезапно: открыла глаза и продолжила разговор с того места, где остановилась.
— А крапивный компост? Ты его приготовил?
— Нет…
— Надо сделать. Особенно для помидоров. Они от этого лучше растут и не болеют. Сходи-ка за перчатками, малыш.
Он нарвал крапивы. Одну охапку принес Мадлен, которая взяла стебли голыми руками. Оборвала самые нежные листочки — на суп пойдут, — а остальными натерла ноги:
— Полезно для кровообращения.
Том смотрел на нее, вытаращив глаза: она даже не поморщилась и на пальцы не подула. Обалдеть!
Видно, ей это и впрямь пошло на пользу, потому что, возвращаясь к дому, она шагала куда бодрее. И дошли они в два раза быстрее.
