— Да вставную челюсть… Наверно, в огороде потеряла.
— А, так вы хотите, чтобы я…
— Да ладно, не волнуйся, обойдусь пока как-нибудь.
Том сделал для нее хлебную кашицу. Она заглотила ее в один миг. Но еще с полным ртом вдруг вскинулась:
— А мои ребятишки? Видел их?
— Вы про собаку с кошкой? Спят у печки. Послушайте, мадам, я сейчас попробую вкатить тачку в дом, хорошо? Там вам будет теплее.
Он отправился искать доску, чтобы соорудить мостик. Старушка сидела в тачке и тихо бормотала себе под нос:
— Думаешь, они прибежали бы посмотреть, что со мной? Ничего подобного. И лапой бы не пошевелили. Спорю, они даже не заметили, что меня дома нет. Поганцы такие… Жива я еще или померла, им все равно. Проголодались, бедные. Старые они у меня, такие старые, что уже ничего не соображают. Вот беда-то…
Том вернулся, уложил доску, собрался с силами и вкатил тачку с бабулькой на середину кухни. Подвез ее поближе к печке.
— Как тебя звать-то, малыш?
— Том.
— A-а… Поверни-ка тачку боком. Сможешь, малыш?
Она стала гладить собаку и кошку. Те почти не подавали признаков жизни. И она снова принялась тихонько плакать.
— Вам больно?
— Нет. Только ноги совсем не шевелятся. — Она шумно высморкалась в подол. — И еще… У меня юбка сзади вся мокрая… Вот ведь несчастье-то…
— Хотите, я сбегаю за кем-нибудь?
— Да кто сюда поедет в такую поздноту?
— Не знаю.
— Вот видишь…
Они помолчали.
— Я могу попробовать привести маму. Уж она-то знает, что делать. По работе она иногда помогает больным.
— А кем она работает?
— Помощницей по хозяйству.
— А как ее зовут?
— Джос.
— Джос? Ну и имечко… Погоди-ка. Это не она приходила сюда убираться в том году?
— Не знаю.
— Если это была она, мне кажется, мы разругались.
— Да?
— Она мне всю посуду перебила.
— Тогда это точно она.
— В остальном все было в порядке, но вот посуда… Лучше б уж не делала.
— Знаю. У нас дома все тарелки и стаканы пластиковые.
— А вообще-то, она хорошая девушка.
Том улыбнулся:
— Да, мадам.
Она прикрыла беззубый рот ладонью, чтобы не пугать его улыбкой:
— Зови меня Мадлен. Обойдемся без церемоний.
Он поставил на огонь котел с водой. Когда вода нагрелась, вылил ее в корыто. Потом прикрыл простыней тачку, в которой сидела Мадлен. Под простыней помог ей раздеться. Это заняло немало времени. Не так-то просто расстегивать пуговицы, когда не видишь, что делаешь. Потом он попросил обнять его за шею, поднатужился и умудрился приподнять ее и пересадить в корыто с теплой водой. Она издала легкий вскрик. От страха и от удовольствия. Ой, щиплет! Ох, как хорошо! Потом она захотела, чтобы он нашел в буфете бутылку флердоранжевой воды. Чтобы ароматизировать воду в ванной.
А теперь Мадлен распевала во все горло. Своим хриплым дребезжащим голосом. Том сидел снаружи, на ступеньках крыльца. Ему было смешно слушать, как распевает бабулька.
Как надтреснутая кастрюля.
7
Перебор
Хозяин бара опустил металлическую штору. И вся компания оказалась на тротуаре. Они уже здорово набрались. И не знали, куда еще двинуть. Пауло — он больше всех наклюкался — пригласил их к себе. Парни были за. Но девчонки заколебались. Поздно уже. Это ж какая даль. А они, между прочим, на каблуках. И так все ноги сбили…
— …Охота переться пешком несколько километров…
— Да ладно вам ломаться, пошли, — уговаривали их парни.
Джос и Лола, пошатываясь, побрели прочь от остальных. Не оборачиваясь, крикнули, чтобы их подождали. Они сейчас, только пописают в переулочке. Едва завернув за угол, скинули туфли и с радостным воплем побежали вперед.
У Лолы они растянулись на полу.
— Бедняги, как мы их кинули, а?
— Ну и фиг с ними. Там ни одного приличного не было.
— Это точно. Полный отстой.
Они прыснули и захохотали, держась за животы. Но они очень устали. Даже смеяться сил не было.
— Не, честно, я, когда переберу, совсем голову теряю, ага. Готова пойти с первым попавшимся и делать что угодно.
— Что верно, то верно, Лола.
Они снова прыснули.
— Чья б корова мычала. Ты, что ль, лучше? Только знаешь, если подумать, то мне, когда назюзюкаешься, это дело по фигу… Я и не чувствую ничего. У тебя тоже как отрубает, а?
— Ну да. Известное дело. Бухло навроде заморозки.
— Точно, твоя правда.
Джос закрыла глаза:
— Может, на самом деле это и есть настоящее доказательство любви. Когда на трезвую голову… Но забываешься.
— Чего-чего?
— Ничего…
— Брось, я не поняла. Ты чего сказала?
— Да не помню уже, честное слово.
Они снова залились дурацким смехом, от изнеможения постепенно перешедшим в икоту.
— Слушай, я вот чего думаю. Ты видела типа, который тебя искал тут на днях?
— Какого еще типа?
— Симпатичный парень. В черном костюме и белой рубашке. Суперкласс. Заходил к нам в парикмахерскую. Спрашивал, может, случайно, кто-нибудь тебя знает.
— А ты, конечно, ответила, что знаешь, и даже объяснила, где я живу…
— Ну да. А чего?
— Да ничего.
Джос внезапно поднялась. Хмель как рукой сняло.
— В следующий раз, Лола, будь так любезна, не раздавай мой адрес первым встречным мужикам. Даже симпатичным.
— Но он же сказал, что тебя знает!
— Это еще не причина.
— Да чего ты, в самом деле…
Джос нацедила себе кофе. Ополоснула лицо водой, влезла в туфли. Прежде чем выйти, набросила одеяло на Лолу, заснувшую прямо на кафельном полу кухни:
— Пока, Лола. Я тебя, конечно, люблю, но иногда ты бываешь полной дурой.
8
Черный ящик
Том встал рано. Все домашние задания на субботу-воскресенье он уже сделал, чтобы освободить себе время. Он знал, что Джос, когда проснется, будет злиться. Потому что свои уроки она предпочитает делать одновременно с ним. Но выбора у него не было — дел невпроворот. Он быстренько прибрался, приготовил завтрак и даже сварил кофе для Джос — только чтоб ее умаслить. Потом оседлал велосипед и укатил.
