Нет, все понятно — моя жизнь наполнена тем, что я сам в нее привнес, никто, кроме меня самого, не виноват, что в ней столько ерунды и хлама. Просто я внезапно ощутил себя калекой, которому невзначай напомнили о его уродстве.
Мы помолчали. Джанис подкинул в огонь пару поленьев.
Ладно, это умник у нас — теоретик, постигающий природу магии. Так же, как Августа — маньяк, влюбленный в магию жизни, Фергус — пьяница и бестолочь, Мартин — политик, а Мэй — тупая кокетка. У каждого свое место в этом мире. Я вот — бездельник, трепло и циник. Между прочим, роль тоже по-своему очень непростая, требующая недюжинных способностей.
Готов спорить, Джанис никогда не сумеет так эпично и бездарно профукать свою жизнь, как это делаю я. Чем не особый талант?
Франческа
Прихожу в себя кошкой.
Прильнувшей к полу кошкой на четырех легких лапах. Маленькая Фран внюхивается в следы, в остатки запаха и возмущенно чихает. Ей тоже не нравится Дориан Таф. И не только потому, что он нас связал.
Меня. Маленькая Фран свободна, и я свободна вместе с ней.
Вместе с ней я крадусь по чужому дому. Чутье рассказывает, что маг в комнате дальше по коридору. Отсвет свечей мелькает в щели — Дориан Таф не спит. Из-за двери тянет кожей, бумагой, чернилами и сургучом. Не спальня. Кабинет или библиотека.
Запахи ведут дальше, на кухню — сейчас ночь, там темно и пусто, очаг остыл, продукты убраны в погреб. Но я пришла сюда не за едой.
Ножи на подставке у стола. Игривый толчок плечом — и они падают с негромким стуком.
Я пережидаю томительную паузу — никто не приходит проверить, отчего на кухне ночью падают ножи. Значит, можно дальше.
Можно возвращаться…
Стать снова человеком — неприятно. Руки и ноги по-прежнему связаны. Уходит знание о мире — такое ценное для меня сейчас. Я больше не могу слышать и чуять приближение опасного, сумасшедшего мистера Тафа.
Зато я снова могу мыслить и чувствовать как обычный человек. И первейшие чувства, что посещают меня, — негодование и стыд.
Вот ведь дура! Размечталась, сбежит она от Элвина, как же. Боги, как я могла нанять этого психа Дориана и не заметить, насколько он странный?! Ведь знала, что коллеги сторонятся его, что не желают иметь дела лишний раз. Почему это меня не насторожило?
…Потому, что я отчаялась.
Да, отчаялась. Все приличные маги Рондомиона уже отказались помочь моей беде.
Не переставая мысленно костерить и фанатичного Дориана Тафа, и себя за то, что не разглядела вовремя его неуравновешенности, я шарю за спиной связанными руками и наконец нащупываю нож. Он великолепно заточен — большая удача, которая оборачивается неприятностью. Поначалу у меня никак не получается наставить лезвие на веревки. Клинок ложится мимо, оставляя на коже кровавые порезы.
Запах крови. Суматошный стук сердца. Страх, что кто-то войдет раньше, чем я успею разделаться со своими путами.
Выпачканный в крови нож держать сложнее, я вцепляюсь в него, но он выскальзывает и падает. И я, вспоминая все слышанные от Элвина ругательства, ищу его впотьмах. И снова пытаюсь приладить к веревке.
Наконец мне удается перепилить путы. С веревкой на ногах разобраться куда проще.
Я слизываю кровь с запястий. Останутся царапины, и Элвин их обязательно заметит. Что бы соврать ему, чтобы поверил?
С ножом в руке я крадусь по дому мага. Он кажется заснувшим, но это — обманка, иллюзия. Спят лишь слуги, опасный хозяин бодрствует.
Наверное, я могла бы сбежать в облике Маленькой Фран. Выскользнуть сквозь неплотно задвинутое окно на первом этаже, забрать свою лошадь — я оставила ее в трактире чуть дальше по улице. И вернуться в башню, пока не поздно. Если повезет, успею раньше Элвина.
Не вернусь. Не хочу потом шарахаться от своей тени и бояться, что мистер Таф вернется за мной.
Поэтому я приникаю к замочной скважине. Дориан Таф сидит за столом. Что-то пишет. Он кажется совсем поглощенным своим занятием.
У мага радивые слуги — хорошо следят за домом. Половицы почти не скрипят, на полу идеальная чистота, и, когда я надавливаю на ручку, дверь открывается без скрипа.
В узкую щель просачиваюсь уже не я, но Маленькая Фран. Створка за спиной остается приоткрыта, ворвавшийся в комнату ветерок колышет пламя свечей, и я замираю от ужаса. Ему достаточно обернуться…
Не оборачивается. Слишком занят работой.
Крадусь почти не дыша, бесшумно. Я — кошка, меня здесь нет.
Маг одышливо сопит над листом бумаги, не замечая ничего вокруг. Он не видит, как я за его спиной превращаюсь обратно в человека, как прихватываю с низенького комода тяжелую медную курильницу, отлитую в виде черепахи. Она пуста, не тлеют угли на дне, и это моя удача.
Страшно. А вдруг — обернется? Увидит меня. Всклокоченную, с окровавленным ножом в одной руке и курильницей в другой.
…А нож только мешает. Положить бы его, но боюсь не суметь сделать это бесшумно.
В последний миг что-то настораживает Дориана. Он вскидывает голову, и я бью его курильницей в висок.
Элвин
Джанис давно отправился спать, и дрова в камине почти прогорели, а я все сидел, глядя в огонь. Остатки глинтвейна на дне кувшина остыли. Я вылил их в чашу, подогрел одним движением — машинально, не думая, что делаю.
Сам того не желая, брат подкинул мне пищи для размышлений.
Корабль клятвопреступников… посмертие подлецу, нарушившему грунд.
Может ли это быть правдой?
Корабль… и якорь. Есть ли у меня якорь?
И стоит ли та давняя, забытая история такого риска?
Мой якорь… Клятва Стража, родственники, долги и обязательства… Иса наконец. Хватит ли этого всего, чтобы вернуться? Или лучше не рисковать?
Проклятье, эта легенда разворошила то, что я считал давно похороненным и забытым. Эксгумация трупа — поганое занятие, если ты не маг Смерти, мертвецы скверно пахнут, в них копошатся черви, да и гниющая плоть — зрелище на любителя. Так чего ради? Просто убедиться в том, в чем я и так почти уверен?
Первый порыв схватить горн и немедленно отправиться к морю уже схлынул. Впереди новогодний бал, да и Франческа не поймет, если я вот так возьму и исчезну.
Франческа… еще одна причина подумать перед тем, как взывать к древнему проклятию. Что станет с девчонкой, если я не вернусь из плаванья?
Нет, надо сделать все по-умному. Закончить дела. Снять гейс. Освободить девчонку — боги, как же не хочется этого делать! Или не освобождать? Упросить Джаниса — пусть позаботится о ней, если я не вернусь. Женщине слишком трудно выжить одной, без мужской защиты, что в человеческой половине мира, что на Изнанке. И я не хочу, чтобы она снова попала под опеку изверга папаши. Тот, чего доброго, опять попробует расплатиться ею за какую-нибудь архинужную для блага герцогства дрянь. Выдаст замуж в обмен на беспошлинный ввоз товаров или военный договор.
