Я доверяю ее птице.
Венто необычайно умен и предан. Я не держу его в клетке, стриж летает, где хочет, но всегда возвращается. Я протягиваю ладонь — и он падает на нее. Крохотные коготки царапают кожу, под пальцами бьется маленькое сердечко. Мой славный, мой хороший! Осторожно, одним пальцем глажу Венто по голове, он блаженно прикрывает глаза. Как кот.
Он так умен, что иногда мне кажется — стриж понимает человеческую речь. Я знаю, это невозможно, но порой в невозможное так хочется поверить.
Я говорю, не думая жаловаться. Просто нужно выговориться, выплеснуть свои сомнения. Стриж слушает, склонив голову набок. И вдруг срывается с руки, чтобы начать с криком метаться по комнате.
— Что случилось, Венто? — с испугом спрашиваю я.
Он никогда не вел себя так.
Стриж отвечает на птичьем наречии. Должно быть, я перечитала сказок, потому что в голосе Венто мне слышится отчаяние и просьба. Он подлетает к двери и снова возвращается, кружит. Даже садится на голову, чтобы клюнуть, и снова летит к двери.
— Да что с тобой такое?
Проходит почти полчаса, прежде чем питомец успокаивается. Весь вечер Венто, нахохлившись, сидит на шкафу и показывает, что обижен на меня за что-то.
Элвин
Вход начинался в подземельях сразу за Ареной. Никогда не нашел бы его в одиночку. Вуль провел меня мимо раздевалок, клеток с бойцовыми животными. Потом были склады. Ночные и темные.
Не помню точно, где свернули, но идти стало труднее. В коридорах встречались обломки камня, стены сузились, а потолок опустился так, что временами приходилось пригибаться. Мы покинули мир людей.
Дорога заняла не менее часа. Могла бы меньше, но я останавливался у каждого поворота, чтобы сделать пометки на стене. Доверие — штука хорошая, когда оно обосновано. Ставить свою жизнь на верность Тальпуса я не собирался.
У очередного поворота вуль остановился.
— Здесь. Дальше прямо, сеньор.
— Проводишь меня до места, малыш.
— Нет, сеньор.
— Это был не вопрос. Возражения не принимаются.
— Вы обещали, что я иду только до гробницы.
— Я еще не видел гробницу, дружочек. Нет, даже не думай, — предупредил я его порыв. — Мы же не хотим проверять, хорошо ли горят вули, верно? Давай, не бойся. Как только дойдем до места, я тебя отпущу, обещаю.
Последний коридор оказался совсем коротким. В конце его находилась круглая комната — шагов десять в длину. Выход из помещения перекрывала массивная каменная дверь. Естественно, запертая.
— Что насчет ключа? — без особой надежды поинтересовался я у проводника.
— Не знаю, сеньор! Я никогда не был внутри.
— Хорошо. Подожди, пока я открою дверь.
Неоправданный оптимизм. Со второго взгляда стало ясно — дверь запечатана магией. Там, где край каменной плиты соприкасался со стеной, шла полоса рунной вязи. И это был не привычный с детства футарк, а любимая в Разенне умбра.
Я снова мысленно выругал себя за пренебрежение магическими практиками. Сколько раз клялся подтянуть технику и освежить знания! Пару раз даже пытался, но надолго меня не хватало. Жизнь сама по себе — довольно скучная штука, чтобы добавлять в нее тоски от гримуаров.
Я еще размышлял, стоит ли подбирать ключ или проще снести дверь, когда в комнате стало в два раза светлее от чужого факела.
— Вы, должно быть, заблудились, господин маг. Позвольте, я покажу выход.
Незнакомец мог бы сойти за подростка. Издалека. Росточком мне по плечо, длинные светлые волосы стянуты в хвост на затылке. Острые скулы, подбородок и кончики ушей. Стройный, даже изящный, с непропорционально длинными руками. И янтарные кошачьи глаза.
— Да нет, не заблудился, любезный… Простите, нас не представили, поэтому просто «Эй, вы, любезный».
— Тайный храм Тары — опасное место с дурной славой. Честному человеку нечего здесь делать.
Один короткий взгляд в сторону Тальпуса подтвердил подозрения. Ну конечно, мерзавец сдал меня с потрохами.
— Что же в таком случае делаете здесь ВЫ? Или правила только для людей? Кстати, «Эй, вы, любезный» — слишком длинно. Может, остановимся на дружеском «Эй»?
Он не отреагировал на хамство:
— Законы князя едины для всех. А я здесь, чтобы уберечь вас от большой ошибки.
— Никакой ошибки, любезный Эй. Обожаю опасные места с дурной славой.
Я даже не отвел взгляд, всего лишь моргнул, а он уже пересек комнату и теперь стоял между мной и дверью. Два клинка за спиной намекали, что в случае чего у фэйри найдутся аргументы посерьезней слов.
Очень быстрый. Плохо.
— Лучше прислушаться к моим словам. Пока вы еще гость.
Он был прав по меркам того, второго, мира, который я давно считал своим куда более, чем человеческий. Одно дело — тайно обстряпать свои дела на чужой территории и совсем другое — вступить в поединок с жителем домена. Следовать под конвоем к князю города и там оправдываться, как нашкодивший мальчишка, — унизительно. Но я сам виноват, раз попался.
Шла бы речь о любом другом князе, не Марции Севрусе, я бы пошел с фэйри.
Противник все-таки успел увернуться. Столб пламени ударил из моих сведенных рук прямо в центр каменной двери, а долю секунды спустя я почувствовал острую сталь у горла.
— Я мог бы вас убить, господин маг, — спокойно сообщил фэйри. — Но князь очень желал беседовать с человеком, который так рвется в заброшенное святилище Черной Тары.
Я выругался с явным уважением. Нельзя недооценивать противника. Фэйри был не просто хорош, он был великолепен. Стало ясно, почему князь отправил его в одиночку против мага.
— Похоже, нам обоим сейчас станет не до бесед с князем.
Выпущенный огонь не гас. Он растекся по рунам и контуру двери и сменил цвет с рыжего на пурпурный.
— Прекрати это! — потребовал фэйри.
— Прекратил бы, если б мог.
— И что сейчас будет?
— Понятия не имею. Мы разбудили охранные руны. А уж чего маги твоего князя туда навесили…
— Это не наши.
— Что?
Он не ответил, но убрал клинок от моего горла. Огонь отражался в кошачьих глазах фэйри, дверь раскалилась так, что нам пришлось шагнуть назад. Воздух обжигал легкие. Я протянул руку, пытаясь подчинить пламя, — и еле успел отшатнуться. Оно не было просто стихией, за языками огня стояла чья-то изреченная воля.
Дверь выплюнула пять сгустков лилового света и потухла. Но прошедшее через нее нечто не спешило таять. Так и лежало на полу сиреневыми лужицами.
— Что за… — В этом зрелище было что-то неуловимо знакомое. Я точно читал или слышал о подобном.
