— Не трогай, будет хуже. Извини, не успел предупредить насчет вспышки, — я подал ему руку.
— Это пройдет? — в его движениях скользила легкая неуверенность.
— Должно. Хочешь — я посмотрю. Правда, излечения не обещаю. Заживлять мелкие порезы — мой потолок.
— Смотри, — согласился он.
Глаза не пострадали, но зрачки сжались в крошечные точки с булавочную головку в расплавленном золоте радужки.
— Нормально. Пройдет через пару часов, может, раньше. Кстати, спасибо за помощь. В одиночку было бы трудновато.
— Ага, — он хмыкнул. — Мне тоже.
— Дверь исчезла. Собираюсь пойти и проверить, что там.
Будь он в порядке, я не успел бы уклониться от удара. Акинак встретил пустоту, а фэйри слегка пошатнулся.
— Ты что творишь?
— Не могу позволить тебе сделать это. И не смогу остановить, пока не вижу. Придется убить.
Вот упертый баран!
Как назло, я его убивать совсем не хотел. Даже если забыть, что был ему должен за помощь. Фэйри оказался отличным напарником, да и просто жаль терять такого мечника.
Я вообще не люблю убивать, пусть в это и нелегко поверить, если вспомнить, сколько крови на моих руках.
— Это глупо. Остановись! — Сгусток огня в нескольких дюймах от его лица заставил противника замереть.
— Так-то лучше. Я мог бы оглушить тебя, но не хочу унижать. Поэтому просто положи оружие и выслушай меня.
Фэйри опустил акинаки. На лице его не было ни гнева, ни растерянности. Вот же хладнокровная бестия!
— Не знаю, за кого ты и твой князь приняли меня, но я здесь впервые. И не для ритуалов во славу Черной.
— Тогда кто ты и зачем ты здесь?
— Просто вольный искатель приключений и всяких магических штучек. Встретил в дневниках де Бриена упоминание, что он когда-то давно развлекался в гробнице Ипполита и оставил там свои записи вместе с одним занятным артефактом. Клянусь, я понятия не имел, что у князя до сих пор проблема со служителями Чиннамасты!
Он молчал, всматриваясь в меня невидящими глазами. Словно пытался на слух определить степень моей искренности.
— Почему ты сразу не пошел к князю?
Я даже улыбнулся такой наивности:
— А что — ваш князь привечает расхитителей гробниц?! Вот ведь незадача, я и не знал. Думал, начнутся обвинения в воровстве.
— А ты не считаешь себя вором?
— Нет. Тайник и его содержимое не принадлежит князю, наследников у де Бриена не осталось, а мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы раскопать эти сведения. Не понимаю, на каком основании я должен отдавать свою добычу.
Он еще колебался:
— Как ты узнал, что у нас есть проблемы со служителями Черной? Я ничего не говорил.
— Ну, здесь элементарно. Князь не послал бы своего лучшего воина — ты ведь лучший, не так ли? — если б речь шла о просто заброшенной гробнице. Да и дверца эта… будь я проклят, если на ней не свежие чары. Не более пары месяцев. Только странно, с чего эти ублюдки резвятся у вас, если Черная мертва уже почти четыре столетия.
Фэйри тяжело сел на пол:
— Это началось недавно. Стали пропадать люди. И… не только люди. Мои собратья и разумные вули. Потом пришли гриски. Много. Очень много. Мы зачищаем улицы каждую ночь, но их не становится меньше. В городе трудно дышать. Ты видел наемников?
— Их трудно не заметить.
— Люди тоже что-то чувствуют. По-своему. Это выльется в резню или войну.
Я кивнул, забыв, что он не сможет этого увидеть.
— Умерло очень много… наших. А месяц назад все прекратилось. Мы не сразу вышли на святилище Черной. Князь приказал не трогать дверь, но следить за незнакомцами, которые отираются рядом.
— И тут приезжаю я. Понятно, почему Тальпус стукнул князю. Кстати, где этот маленький засранец?
Вуль не сбежал, как я сперва подумал. Тушка, похожая на сдувшийся шарик, лежала у стены рядом с выходом. Один из фантомов просто походя раскроил ему череп. Фэйри поднялся и, пошатываясь, пошел на звук моего голоса. Положил руку на выпуклые глаза и зашептал прощальное обращение к Скорбящей и Проводнику.
— Он был трусоват. И не очень умен. Но он был хорошим другом, — сообщил мне воин. В голосе его звучала неподдельная печаль.
— Мне жаль.
Мы еще немного посидели у тела. Потом я додумался спросить:
— Как тебя все-таки зовут?
— Рэндольф.
— Ты не из Разенны?
— Я родом с Гэльских холмов. Но не был дома очень давно.
Только сейчас, после этого признания, я заметил тонкую сеточку морщин вокруг кошачьих глаз. Годы оставляют свой след даже на волшебном народце.
— Ты один из лучших фехтовальщиков, что я когда-либо встречал.
— Знаю. Я — лучший, — он признал это спокойно, и в голосе не было и тени хвастовства или самодовольства.
— Ага, а еще скромный.
Он покачал головой и тяжело поднялся. Ноздри его дрогнули, втягивая воздух:
— Кто ты? Ты пахнешь и выглядишь как обычный человек. Но сам признался, что таковым не являешься.
— Забудь! Я просто случайный путник.
— Ты из Братства Стражей, — сказал он. Это не было вопросом.
— А ты догадлив.
— Мне уже приходилось встречать тебе подобных. Как твое имя?
Я не удивился. Мир фэйри невелик. Куда ни плюнь, попадешь в знакомого знакомых.
— Элвин.
— Девятый Страж.
— Ага. Сдашь меня Марцию Севрасу?
— Я должен.
Этого следовало ожидать. Как и последующих проблем со стороны князя Церы.
— Что делать со святилищем? Предлагаю проверить его, раз уж есть возможность. Вдруг там прячется еще какая-то пакость?
— От меня будет мало толку.
— Не бойся, если что — прикрою. Давай руку.
Рэндольф не стал упрямиться или делать вид, что слепота ему нипочем. Покорно протянул ладонь, во вторую взял один из мечей.
— Я уже немного различаю контуры, — сказал он, сделав несколько шагов.
— Отлично, — другой рукой я подхватил факел.
С первого взгляда стало ясно, что если в гробнице и находился храм, то никак не заброшенный. Ощерившаяся лучами фигура с круглым жертвенником в центре сияла уже знакомым лиловым светом. Восемь основных векторов и множество поменьше придавали ей сходство со снежинкой. Вдоль кромки каждого луча шла вязь рунических символов. Снова умбра, футарк и даже огам, о котором я помнил еще меньше умбры. Воздух над знаком гудел от напряжения.
