– Ага, я так и думала. Я вижу вас насквозь!
В этом Алекс сильно сомневалась, но тем не менее смиренно улыбнулась:
– И что же вы видите?
– Вы за ним охотитесь! Вот что я вижу.
Ну конечно, именно это, подумала доктор Торн, чуть не рассмеявшись в лицо женщине.
– Вы хотите полностью подмять его под себя с тем, чтобы он был вынужден на вас жениться, – капля слюны, вылетевшей изо рта говорившей, попала Алекс на щеку.
Это было уже слишком.
Мягко взяв женщину под руку, доктор Торн отвела ее в угол, не переставая улыбаться для приличия. Говорила она очень тихо.
– Послушай, глупая, невежественная сука: я действительно сделала так, что Малкольм не вызвал полицию, и за это ты мне должна быть, черт побери, благодарна. Шейн обвинял Малкольма во всех смертных грехах, включая и сексуальные домогательства по отношению к двум твоим маленьким идиоткам. Любой прибывший офицер был бы обязан проверить эти обвинения, что привело бы к болезненному и унизительному физическому обследованию двух этих милашек – не говоря уже о том, что их вполне могли у тебя забрать!
Алекс была вознаграждена тем, что рот женщины широко раскрылся и вся слюна в нем высохла.
– Поэтому советую тебе заткнуть свой маленький злобный роток и продолжать посещать своего брата, стараясь держаться подальше от того, что тебя не касается, – улыбка не сходила с губ Алекс.
В ответ женщина еле заметно кивнула.
Доктор Торн отвернулась и глубоко вздохнула. Теперь можно заняться истинной причиной ее визита.
Глава 14
Алекс обнаружила Барри в самом дальнем углу комнаты, где тот в одиночестве читал журнал. Она подошла к нему и протянула блюдо.
– Хочешь яблочный тёрновер
[28]?
– Это что, предложение или приказ?
– Думай сам. – Доктор Торн устроилась рядом с ним. – Как дела?
В ответ мужчина пожал плечами и вернулся к журналу. Его голова была только что выбрита, а тело казалось более мускулистым, чем она его помнила. Перед тем как попасть в тюрьму, Барри выступал на полупрофессиональном ринге – правда, на суде это ему совсем не помогло.
Алекс вытянула перед собой ноги и скрестила их в щиколотках. Она сдержанно покашляла, увидев, как девчонки подбежали к столу, схватили сладости и вновь убежали. Если б она была здесь одна, то обязательно поставила бы им подножку, но сейчас ей пришлось поневоле сдержаться.
– Очаровательные детки, правда?
Барри даже не взглянул на девочек.
– Эй, ты меня слышишь?
– Да.
– Ты единственный человек в этой комнате в одиночестве, так что награждаю тебя призом своего утешения.
– Ага.
– Так не надо сдерживаться. Я же вижу, что ты весь горишь от волнения и просто не хочешь этого показывать!
Честное слово, эти мужики все такие ранимые… Сначала Шейну не понравилось, что она перестала с ним общаться, а теперь Барри пытался наказать ее за то же самое. Но это не важно. Он все равно будет ее.
– Пусть будет так.
Доктор Торн наклонила голову набок.
– Вижу, что ты сегодня не в настроении со мной общаться.
– Вот это да! – громко рассмеялся Барри. – Да вы сами не разговариваете со мной уже много месяцев!
– Я знаю, Барри, и мне очень жаль, – Алекс решила притвориться ангелом. – Все дело в том, что здесь есть люди, которым моя помощь нужна гораздо больше, чем тебе. Ты же, кажется, уже пережил самый тяжелый период.
Мужчина что-то проворчал, и доктор Торн с трудом сдержала улыбку. Она прекрасно знала, что до конца этого тяжелого периода ему еще очень далеко. Весь ее план был построен именно на этом знании.
– Да ладно тебе, – она слегка подтолкнула Барри локтем. – А я-то была уверена, что мы с тобой друзья… Так чего ж ты разозлился?
– Я уверен, что Дэвид успел вам все рассказать.
– Нет, – легко соврала Алекс. – Сейчас я здесь не как официальное лицо, так что он не делится со мной своими историями. Тут все зависит от самого человека…
Ей надо было услышать собственный рассказ Барри, чтобы понять, в чем кроются его слабые места. Дэвид сообщил ей факты, но Алекс необходимо было разобраться в эмоциональных триггерах. Она уже заметила, что Барри не мог смотреть на этих маленьких девочек – они напоминали ему о том, что его собственная дочь теперь воспитывалась чужим человеком. Его собственным братом.
Барри тем временем уставился на сладости.
– Ну хорошо, – продолжала давить доктор Торн, – покончим с этой односторонней беседой. Хочешь, задай мне вопрос – и я на него отвечу.
– Вы замужем? У вас есть дети? – Он посмотрел на нее с интересом.
– С мужем я разошлась, и у меня есть дочь, – ответила Алекс, глядя на девочек. Она опустила глаза. Это была хорошая сказка, которая приблизит его к ней. Ей нужно было это сходство людей, разлученных с ребенком.
– И где же детка? – слегка покашлял Барри.
– С отцом. Сегодня его уикенд. – Алекс отвернулась.
– Послушайте, мне очень жаль…
– Всё в порядке, – она отмахнулась от его извинений. – Расставаться всегда сложно, но мы пытаемся найти выход.
Отлично, подумала Торн. Теперь он ощущает вину за то, что причинил ей боль. Это поможет ему раскрыться.
Его историю она знала наизусть. Барри был боксером-любителем и обладателем молодой жены. Под ее давлением он ушел из спорта и занялся развозом товаров на автомобиле. Через какое-то время его жена забеременела, но через восемь месяцев зародыш у нее в животе перестал дышать. Так что родила она уже мертвого ребенка.
Барри мужественно пытался перенести свалившееся на него несчастье – и вернулся в спорт, чтобы каким-то образом облегчить свою боль. С каждым боем ему доставалось все сильнее и сильнее, но остановиться он не мог. Так что в то время, когда Барри надо было бы утешать жену, этим вместо него занимался его брат.
Когда он их застукал, Барри так избил брата, что того парализовало от поясницы и ниже. А через семь месяцев Лиза родила ребенка Барри. Девочку.
– А чем занимается ваш муж? – негромко спросил мужчина.
– Решил поставить все на карту, – Алекс посмотрела ему прямо в глаза.
– Завел интрижку?
Она кивнула.
– И вы ее знаете? – Барри покачал головой.
Доктор Торн подумала было о том, чтобы ввести в свой выдуманный сценарий лучшую подругу, но ей показалось, что это будет, пожалуй, уже злоупотребление его доверием.
– Да нет. Какая-то девица, с которой он познакомился в кафе. Бариста
[29], или как они там называются. Она, наверное, кажется ему менее требовательной.
