Инспектор кивнула Дженксу и встала.
– В чем дело? – спросила она, подойдя к сержанту.
– Нам надо ехать.
– Какого черта?!
– Происшествие на многоэтажной автомобильной стоянке на Брайерли-Хилл.
Ким достала телефон. О чем думает этот диспетчер, звоня ей и Брайанту?
– Все силы брошены на демонстрацию в Дадли, – остановил ее сержант.
В последнее время участились стычки между «Лигой защиты Англии»
[43] и исламистами, проживающими в Дадли, из-за планов строительства новой мечети.
– Ситуация не слишком хорошая. Стычку показывают по телевидению. Обе стороны призывают на подмогу своих сторонников. Пока семеро пострадавших.
Ким зарычала от досады.
– Но не подумай ничего такого, шеф. Нас вызывают на потенциальное самоубийство. Ты что, действительно думаешь, что нам бы позвонили, будь у них хоть какие-то варианты?
Стоун повернулась к Дженксу, который стоял у нее за спиной.
– Ладно, Дженкс, нам надо ехать, но если вы что-то вспо…
– Но я ведь не мог этому помешать? Ведь правда, мэм? То есть я хочу сказать, что ничего не мог тогда сделать…
Глава 36
– Поведу я, – сказала Ким, пробегая мимо Дженкса.
– В данной ситуации я и сам хотел предложить тебе это, – согласился Брайант.
Стоун завела двигатель и рванула со стоянки. Обгоняя по пути всех и вся, не снимая руку с клаксона и мигая всеми огнями, она добралась до Брайерли-Хилл в рекордно короткое время.
– Убирайся с дороги, чертова кукла, – закричала она на женщину в черном «Рейнджровере», которая говорила по мобильному телефону.
– Я понимаю, шеф, что тебе не терпится выписать ей штраф, но, может быть, сперва решим более насущную проблему?
Ким объехала внедорожник и припарковалась возле кордона, который охраняли двое полицейских в форме. Быстро осмотревшись вокруг, Стоун поняла, что они являются единственными представителями власти на стоянке. Четырехэтажному зданию было не больше шести месяцев, и оно было частью городской программы, призванной убрать водителей с бесплатных парковок около близлежащих торговых центров. Въезд транспорта осуществлялся с фронтальной стороны здания, а кордон был установлен в начале вспомогательной дороги, которая охватывала парковку с правой стороны.
Ким протиснулась сквозь быстро растущую толпу и пробежала до половины вспомогательной дороги.
Здесь было довольно темно, но благодаря единственному уличному фонарю ей легко удалось разглядеть темную фигуру, которая перебралась через металлическое ограждение на верхнем уровне парковки и теперь цеплялась за барьер с внешней, неправильной, стороны.
– Только что подтянулись четыре ПОПа, – сказал догнавший ее Брайант. – Двое блокируют вход, а двое других повторно осматривают парковку, чтобы убедиться, что на ней не осталось людей. Свидетельница говорит, что он стоит так уже двенадцать минут.
– Точно?
– Ну да, она с самого начала записывает все на телефон, – кивнул сержант.
Ну конечно, а как же иначе.
– Он о чем-нибудь или о ком-нибудь просил?
Брайант покачал головой, но прежде, чем он начал говорить, его прервали крики небрежно одетого мужчины, который что-то кричал им от кордона. Отлично, этого только им и не хватало.
– Пойди узнай, что нужно этому придурку!
Сержант побежал к ограждению, а Стоун задумалась, что надо сделать, чтобы мужчина не спрыгнул до прибытия переговорщика. Переговорщиками назывались специально обученные офицеры, задачей которых было без лишнего шума уговаривать потенциальных самоубийц отказаться от своих намерений.
Ким знала, что если она сама заговорит с мужчиной, то у того мгновенно испарится последнее желание жить, и он немедленно шагнет вниз. Она и с обычными-то людьми с трудом находила общий язык, так что здесь у нее не было никаких шансов.
– Шеф, это Дэвид Хардвик из Хардвик-хаус. Он знает этого парня.
Задыхающийся мужчина был на пару дюймов выше Ким и выглядел очень расстроенным.
– Хотите услышать полную историю или ее укороченный вариант?
– Он там уже минут пятнадцать, так что давайте покороче!
– Я вернусь к барьерам и объясню ребятам, что к чему, – дотронулся до руки Стоун Брайант, кивая на кордон. Там уже появились две полицейские машины и «скорая помощь».
– Его зовут Барри Грант. Он позвонил мне около часа назад, чтобы сообщить, что не вернется и чтобы я раздал его вещи остальным. Еще сказал, что не должен жить после того, что совершил.
– А что он совершил?
– Не знаю, – пожал плечами мужчина, – но один из наших резидентов вспомнил, как Барри однажды упоминал эту стоянку как идеальное место для самоубийства, так что я бросился сюда, чтобы отыскать его. Я пытался дозвониться до него, но его телефон отключен.
– Сейчас уже можно не звонить – он все равно не может ответить, – сказала Ким. – Расскажите о нем.
– Несколько месяцев назад его выпустили из тюрьмы. Сидел он за нанесение тяжких телесных повреждений собственному брату за то, что у того были отношения с его женой. После этого брат оказался прикован к инвалидной коляске.
– Какая прелесть…
– Барри – бывший боксер, так что умеет делать больно… Сидел он спокойно, не попадая ни в какие истории, и, кажется, искренне сожалеет о том, что сделал. Именно поэтому мы и приняли его в Хардвик-хаус.
Ким не очень понимала, что такое Хардвик-хаус, но была уверена, что где-то уже слышала это название.
– А он когда-нибудь говорил о том, что хочет умереть?
– Никогда. Он достаточно хорошо адаптировался к жизни на свободе. Мы хотели устроить его водителем – он занимался этим до тюрьмы, – и он выглядел как человек, который согласился с тем, что предыдущий этап его жизни закончен.
– Так что же изменилось?
В недоумении Дэвид покачал головой.
Стоун повернулась и увидела, как к ней приближается Брайант с какой-то женщиной.
– Да ты что, издеваешься надо мной? – воскликнула Ким, когда, приглядевшись, узнала знакомый силуэт доктора Александры Торн.
– Инспектор Стоун, – кивнула ей женщина.
– Доктор Торн, – ответила Ким в свою очередь.
Брайант пожал плечами и встал рядом с Ким, пока Дэвид вводил доктора в курс дела.
– Она говорит, что этот парень ей позвонил. Как я понял, она добровольно работает в этом убежище, или в этом «доме на полпути»
[44], или как там это еще называется.
