На первых этажах каменных зданий, стоявших вдоль улиц, находились исключительно частные магазины, многие из которых разменяли, возможно, уже вторую сотню лет. Быстрый осмотр города подтвердил предположение Алекс, что в нем не было ни одной торговой сети, даже «Коста» или «Старбакс»
[50]. Для Торн это было приговором. Как эти люди умудряются выживать в подобных условиях?!
И тем не менее эта пятидесятимильная прогулка помогла ей забыть про разочарование, которое доставил ей Барри Грант. Сначала, когда она услышала, что он попытался убить свою бывшую жену и любимого брата, это превзошло ее самые смелые ожидания.
На несколько мгновений, стоя на той крыше на пронизывающем ветру, Алекс решила, что он и есть ее «избранный». Ведь настоящий социопат никогда не испытает чувства моральной ответственности и не поддастся внутреннему чувству вины. А ей для ее эксперимента нужен был всего один успех. Всего один человек, который сможет проигнорировать свои внутренние ощущения, и в этом смысле Барри был ее триумфом.
Но потом он опять заговорил.
И его тупое хныканье по поводу «красного тумана» и всепоглощающего раскаяния, которое он ощущал, чуть не заставило ее лично столкнуть его вниз. К счастью, ложь по поводу дочери, которую выдала ему доктор Торн, была достаточной для того, чтобы он разжал руки.
То, что он смог выжить после такого падения, удивило Алекс, но жить ему все равно оставалось недолго. Сейчас он находился в больнице, подключенный к аппаратам, которые искусственно поддерживали в нем жизнь. И хотя он и не умер, но был на пороге смерти. Врачи ни на что не надеялись. Так что пока все не так плохо.
Ее разочарование в Барри смешивалось с восхищением Ким. Детектив казалась соблазнительным проектом, которым доктор Торн была готова серьезно заняться. И именно ее интерес к Ким Стоун заставил ее приехать в этот богом забытый городишко.
Алекс направилась к месту назначенной встречи – к заведению, в котором клиентам предлагался полный пансион: завтрак, бранч, ланч, послеполуденный чай или кофе и, как решила Торн, такие экзотические для них вещи, как капучино и итальянские бутерброды.
Она вошла через ворота, достававшие ей до пояса, и заметила, что единственный занятый столик на улице был оккупирован грузным и почти абсолютно лысым мужчиной, на затылке которого между ушами протянулась узенькая тропинка коротеньких волос. На кончике носа у него находились очки, и он, казалось, был полностью поглощен электронной книгой, которую держал в правой руке. В его левой руке дымилась сигарета, которая и объясняла то, что ему приходилось сидеть на улице.
Решив, что перед ней почти наверняка ее будущий собеседник, Алекс подошла к столику.
– Генри Рид?
Мужчина поднял глаза и улыбнулся.
– Доктор Торн? – уточнил он, вставая и протягивая ей руку.
Алекс улыбнулась в ответ.
– Надеюсь, вы не будете возражать, если мы пообщаемся здесь, – сказал он, возвращаясь в кресло. – Я безнадежный курильщик, а это в наши времена делает меня изгоем.
Доктор Торн как раз возражала. Хотя, несмотря на ветер, из-за облаков время от времени выглядывало солнце, на улице было довольно прохладно. Однако этот человек нужен ей, так что придется согласиться.
– Ну, конечно. Могу я предложить вам выпить что-нибудь?
– Благодарю вас, латте.
Алекс прошла внутрь и заказала два латте. Заплатив, она узнала, что кофе им принесут прямо за столик. Доктор уселась, а ее собеседник положил свой гаджет для чтения на столик.
– Диккенс и электронная книга. Кто бы мог представить себе такое!
Алекс улыбнулась, хотя ей это было совершенно неинтересно.
– Итак, доктор Торн, чем же я могу вам помочь?
Женщина решила, что откровенная лесть в данной ситуации совсем не помешает.
– В поисках кое-какой информации я чисто случайно наткнулась на вашу книгу, о которой в рецензиях писали как о выдающемся явлении в своей области. Все, что я о ней прочитала, говорит о том, что в свое время ваша книга произвела настоящий фурор.
Это было верно лишь отчасти. Никаких рецензий Алекс найти не смогла. А искала она информацию о Майкле Стоуне и многое узнала из газетных статей. И только короткий абзац в «Википедии» сообщил ей о том, что молодой репортер напечатал за свои деньги книгу, в которой подробно описывались все события, но экземпляр этой книги она так и не смогла разыскать. Тогда, не найдя книги, Алекс решила обратиться прямо к автору. Вырезки из газет – это одно, а сейчас перед ней сидел человек, который двадцать восемь лет назад лично опрашивал по горячим следам людей, принимавших во всем этом участие.
– По моему мнению, данная история была достойна того, чтобы рассказать ее широкой публике, – пожал плечами мужчина, явно польщенный услышанным. – Хотя читающая публика решила иначе, и было продано всего около семисот экземпляров.
Торн кивнула, а официантка в этот момент поставила на кованый металлический стол толстые стеклянные бокалы.
– И чего же вы ждете от меня, доктор?
– Прошу вас, называйте меня Алекс, – предложила она с улыбкой. Ей надо получить от него максимум информации. – У меня есть пациентка; я не буду посвящать вас в детали, но в детстве она испытала травму, похожую на ту, о которой вы пишете в своей книге. И хотя вы написали ее двадцать лет назад, думаю, что вы можете мне помочь.
– Естественно, сделаю все, что в моих силах!
Алекс заметила, что его и без того красный затылок покраснел еще больше. Господи, и он тоже любит лесть…
– С чего вы хотите, чтобы я начал?
– С чего вам удобнее, – она всегда сможет направить его на нужную ей дорогу.
– Тогда мне было двадцать три года, и я работал в местном отделении «Экспресс энд сан» в Дадли. В воскресенье, второго июля, я писал заметку о победителе школьной лотереи в Нетертоне, а уже на следующий день столкнулся с диким случаем самого ужасного нарушения родительских обязанностей за всю историю Черной Страны. Правда, эта новость уже через два дня исчезла с новостных лент из-за пожара на фабрике в Пенснетте, во время которого погибли трое пожарных…
– Но вы-то не забыли этот случай?
– Я был молод и полон журналистского идеализма, – покачал головой мужчина. – Думал, что в этой истории есть вопросы, на которые необходимо найти ответы. Я хотел знать: как такому вообще позволили случиться? Кто был в этом виноват – или что? Поэтому, когда появлялась такая возможность, я общался с друзьями, соседями и теми социальными работниками, которые соглашались на беседу. А еще я получил показания психиатров и объединил все факты вместе. В суде не было ничего сенсационного и его мало освещали в прессе, а после того, как он закончился, люди вообще потеряли интерес к этому делу. Публика не требовала расследования, а чиновникам это было только на руку. Я понял, что собранный материал тянет на книгу, но издателей она не заинтересовала, и я напечатал ее за свой счет.
