– Можно сначала сходить в нужник? – Лиман покраснел от смущения. – Что-то схватило живот.
Барак взглянул на меня.
– Можно, – сказал я.
Мой друг приподнял брови, и я раздраженно рявкнул:
– Нам не нужен здесь свинарник! Где у тебя нужник, Николас?
– Ясно, что за домом, во дворе, – ответил вместо Ника Джек. – Но смотри, приятель, не шути. Руки вдоль туловища и никакого шума, а то я снова пристукну тебя.
– Мы пойдем все вместе, потом приведем его обратно, и тогда Джек пойдет домой, а мы с тобой, – я глубоко вздохнул, глядя на Овертона, – будем вместе с ним дожидаться людей лорда Парра.
* * *
Мы спустились по лестнице. Барак и Николас держали Лимана с двух сторон. Ростом он был почти с Ника, но шире в плечах – скроен, как и требовалось, чтобы стать королевским стражником. Однако он не доставил нам хлопот. Когда мы спустились, церковные часы где-то вдали пробили час.
– Твоих друзей не видать, – с облегчением сказал я Овертону.
– Они, может быть, вообще не придут ночевать, а свалятся пьяные где-нибудь в углу, – отозвался тот.
– Я помню студенческие дни рождения, – кивнул я. – Для меня немного слишком буйные.
– Даже удивительно, – усмехнулся Барак.
Мы открыли скрипучую дверь, выходящую на маленький задний двор, где в углу неухоженного огорода стояла ветхая деревянная будка у каменной стены, отделявшей огород живших здесь студентов от соседского. Судя по запаху, выгребная яма под ней очень нуждалась в очистке. Николас открыл дверь, и мы все отшатнулись от ударившей в нос вонищи. Джек сказал Лиману:
– Заходи.
Тот нерешительно поколебался на пороге – так силен был смрад.
И это колебание его погубило. Из соседнего огорода раздался громоподобный грохот, и мелькнула вспышка. Через секунду наш пленник рухнул на землю, и я увидел при свете фонаря, что ему разнесло половину лица. Тут Овертон повалил меня на землю, и за этим сразу же последовала вторая вспышка и звук выстрела, после чего вокруг запахло дымом. Взглянув в сторону, я увидел, что Барак тоже бросился на землю. Он пнул ногой фонарь, и тот погас, оставив нас почти в кромешной темноте. Я ощутил запах пороха.
– Быстро! – прошептал Джек. – Назад в дом! Пока они не перезарядили. Ник, ты найдешь путь в темноте?
Николас вскочил на ноги, согнул свое длинное тело и бросился к дому, который вырисовывался в царящем вокруг мраке, как чуть более густая темнота. Барак кинулся за ним, а следом поспешил и я, закусив губу от боли в мышцах спины – я потянул их, когда упал. Раздался второй выстрел, и что-то поразило стену над нами. Потом я услышал скрип двери, и Овертон бесцеремонно затолкал меня внутрь. За мной заскочил Джек и захлопнул дверь. Снаружи залаяли собаки, и кто-то в соседнем доме закричал, разбуженный шумом:
– Эй! Что тут делается?
Николас провел нас к передней двери, к лестнице. Мы стояли в темноте, тяжело дыша.
– Что за чертовщина! – воскликнул я.
– Пищаль, – ответил мой ученик. – Аркебуза. Я видел, как ими пользуются на охоте. Они бьют смертельно, но требуется век, чтобы их перезарядить. Лиман…
– Мертв, – категорически ответил Барак. – Ему снесло голову. Значит, за нами здесь следили – кто-то с аркебузой. Хорошая мысль – посадить стрелка в соседнем огороде: кто-то из нас рано или поздно обязательно пошел бы в нужник. Прекрасная возможность убить человека издали. Их там может быть несколько. – Он осторожно подошел к двери и выглянул в замочную скважину. – Никого не видно. Наверное, они охотились за Лиманом. Чтобы не сказал нам ничего.
– По крайней мере, в нас они промахнулись, – с вызовом сказал Николас.
– Пошли обратно, наверх. Слава богу, ставни в твоей комнате закрыты!
Мы вернулись в комнату Овертона.
– Сэр, – сказал он настойчиво, – Джеку будет опасно сейчас уйти. Их может быть несколько, и они могут подстеречь его на улице.
Барак покачал головой:
– Надо думать, они убежали, когда мы укрылись в доме. Но ты прав. Нам всем нужно дождаться людей из Уайтхолла.
– Но почему они не вошли вслед за нами, когда мы только пришли? – спросил меня Ник.
– Возможно, думали, что в доме полно студентов, которые стали бы драться, – предположил я.
– Тамасин будет вне себя, – сказал Джек, – но тут ничего не поделаешь…
Внезапно он прервался, уставившись мне на спину. Я пощупал ее и запачкал руку липкой красно-серой слизью. Сначала я подумал, что меня ранило, а потом понял, что смотрю на мозги Лимана.
Глава 29
Я шел с лордом Парром через Большой сад в Уайтхолле. Было позднее утро – солнце уже высоко поднялось на безоблачном небосводе. Яркость белого гравия на дорожках резала мне усталые глаза, и я отвернулся на широкие квадратные газоны с клумбами в центре, каждая из которых пылала собственным множеством летних цветов. Садовники в блузах работали непрестанно, выпалывая и подстригая траву. В углах каждой дорожки стояли на шестах геральдические звери, а вода в огромном фонтане в центре, падая вниз, издавала успокаивающий плеск. По дорожкам прогуливались мужчины и несколько женщин в изысканных нарядах. Внутренние сады были местом, куда выходили гулять придворные и старшие служащие, но они также являлись чем-то вроде огромной приемной для кандидатов в придворные, которым был закрыт – или пока еще закрыт – доступ в королевскую галерею. Здесь они гуляли, ждали и надеялись, что не пойдет дождь. На юге продолжалось строительство новых апартаментов для леди Мэри, и доносящийся оттуда стук создавал странный контрапункт с плеском фонтана. Северная сторона сада граничила с королевской внутренней галереей и личными апартаментами короля, и я, опасливо взглянув на их окна, сказал с тревогой:
– Может быть, он наблюдает за нами.
Лорд Парр ободряюще улыбнулся:
– Сомневаюсь, что король вообще знает о вашем участии в Научном совете королевы, как и о вашей охоте за этим неуловимым драгоценным камнем. И я позаботился, чтобы при дворе Ее Величества об этом знало как можно меньшее число людей. – Он тоже посмотрел на трехэтажную личную галерею, на ее фасад в черно-белую шашечку не менее ста ярдов длиной. Галерея заканчивалась у Гольбейновских ворот, которые вздымались вдвое выше ее и, проходя над общественной дорогой, соединяли апартаменты короля с развлекательным крылом дворца на западной стороне. В прежние годы король ходил по этому переходу играть в теннис или на рыцарские поединки, но это было давно.
– Кроме того, – добавил лорд Уильям, – я слышал, сегодня утром Его Величество работает у себя в кабинете – это в Гольбейновских воротах, – и во время работы он любит смотреть из окна сверху на идущих по улице подданных.
– Я и не знал, – ответил я, и это тоже вызвало во мне тревожное чувство.
