Книга Плач, страница 136. Автор книги К. Дж. Сэнсом

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Плач»

Cтраница 136

Меня провели через Большой зал, а потом – вверх по лестнице. Сэр Эдмунд был занят, и мне пришлось подождать около часа в запертой каморке с видом на летнюю лужайку, сидя на жесткой лавке и собираясь с растрепанными мыслями. Потом появился другой стражник и коротко сказал, что сэр Уолсингэм освободился.

Пожилой констебль Тауэра сидел за своим рабочим столом. Он строго посмотрел на меня и потеребил кончик своей белой бороды.

– Печально видеть вас снова при таких обстоятельствах, мастер Шардлейк, – проговорил он сурово.

– Сэр Эдмунд, – ответил я, – я не еретик. Не знаю, что случилось, но я должен сообщить лорду Парру, что попал сюда.

– Лорд Парр не может вмешиваться в эти дела, как и никто другой, – раздраженно ответил Уолсингэм. – Вас привели сюда по решению королевского Тайного совета, чтобы вы ответили на их вопросы. Лорд Парр – не член Тайного совета.

Я в отчаянии попытался переубедить его:

– Брат королевы граф Эссекский – член Тайного совета. А я всего четыре дня назад говорил с королевой. Я не виновен ни в каких преступлениях.

Эдмунд со вздохом покачал головой:

– Я велел привести вас сюда из вежливости, чтобы сказать, что сегодня и завтра вы будете здесь, а не чтобы выслушивать ваши жалобы. Оставьте их Совету. Моя власть исходит от них и утверждена печатью государственного секретаря Пэджета.

Я на секунду зажмурился, а Уолсингэм сказал более мягким тоном:

– Лучше возьмите себя в руки и подготовьтесь к ответам на завтрашние вопросы Совета. Что касается сегодняшнего дня, то вас будут держать в комфортабельной камере вместе с другими людьми, которые тоже будут отвечать на обвинения вместе с вами.

Я тупо посмотрел на констебля:

– Какие другие? Кто?

Он взглянул на бумажку на столе.

– Филип Коулсвин, юрист; Эдвард Коттерстоук, служащий Ратуши.

Значит, подумал я, это проделки Изабель. Но ее безрассудного бреда было, конечно, недостаточно для того, чтобы мы предстали перед Советом. Потом я вспомнил страхи Филипа о том, что он уже под подозрением. Да и Эдвард Коттерстоук был тоже из радикалов.

– Вам принесут поесть и попить, – продолжал Уолсингэм. – Вы хотите послать за кем-либо?

– Я уже послал своему помощнику известие, что меня арестовали.

– Прекрасно, – безучастно проговорил Эдмунд. – Надеюсь, что завтра вы успешно оправдаетесь.

Он кивнул стражнику, сделал пометку на листе бумаги, и меня увели.

* * *

Меня провели обратно через Большой зал, а потом вниз по лестнице в сырые подземелья. Раздался тот же громкий звон ключей, те же скрипучие двери с толстыми решетками отворились, и меня под руки провели в центральный коридор, где за своим слишком широким столом сидел Ховитсон, огромный мужчина с неопрятной спутанной бородой. Стражники назвали ему мое имя и оставили меня на его попечение. Взглянув на меня, он на мгновение озадаченно поднял брови при виде недавнего посетителя, а ныне заключенного, но быстро надел свою обычную бесстрастную маску властности. Мне вспомнился тюремщик Милдмор, которого, по словам лорда Парра, должны были тайно вывезти из страны, и я задумался, как Ховитсон отнесся к исчезновению своего подчиненного.

Он позвал двоих тюремщиков, и они явились со стороны камер.

– Мастер Шардлейк, пробудет до завтра, предстанет перед Советом, – сказал им их начальник. – Поместите его к другим, в камеру для заключенных с положением.

Я знал, кто недавно сидел в той камере. Милдмор рассказал мне: это была Анна Эскью.

* * *

Меня провели по короткому, выложенному каменными плитами коридору. Один тюремщик открыл зарешеченную дверь камеры, а другой провел меня внутрь. Камера была точно такой, как рассказывал Милдмор: стол и два стула, а также приличные кровати с шерстяными одеялами, на этот раз три, а не одна – видимо, надзиратели принесли еще две, услышав, что нужно разместить троих. Впрочем, в помещении стоял тяжелый сырой запах подземелья, а свет проникал только через зарешеченное окошко под потолком. Посмотрев на голые каменные плиты, я представил, каково было лежать здесь миссис Эскью после пытки.

На кроватях лежали двое. Филип Коулсвин сразу встал. Он был в своей робе, воротник его рубашки под камзолом был развязан, а обычно аккуратная русая борода спутана. Эдвард Коттерстоук обернулся посмотреть на меня, но остался лежать. На инспекции картины я отметил его сходство с сестрой – не только физическое, но и в высокомерных злобных манерах. Впрочем, сегодня он выглядел напуганным, и более того – был одержим страхом. На нем была одна рубашка и рейтузы, и в его неподвижных голубых глазах навыкате, столь схожих с глазами сестры, было отчаяние. Дверь за мной с лязгом захлопнулась, в замке повернулся ключ.

Филип воскликнул:

– Боже милостивый, Мэтью! Я слышал, что вас приведут. Не иначе, это дело рук Изабель Слэннинг.

– Что они вам сказали? – спросил я у него.

– Только то, что завтра мы предстанем перед Тайным советом по обвинению в ереси. Констебль арестовал меня на рассвете, как и мастера Коттерстоука.

– И меня тоже. Это абсурд. Я никакой не еретик.

Коулсвин сел на кровать и потер лоб.

– Я знаю. И все же я… – Он понизил голос. – У меня есть причины бояться. Я был осторожен и не произносил ереси на людях. И Эдвард тоже.

– А ваш викарий?

– Насколько я знаю, нет. Если б произносил, его бы наверняка тоже арестовали.

Я кивнул: это было логично.

– Единственное, что связывает нас троих, – это тот чертов иск.

Эдвард тихо проговорил со своей кровати:

– Изабель погубила нас всех.

К моему удивлению, он свернулся калачиком, как ребенок. Странно было видеть это от взрослого мужчины.

Филип покачал головой:

– Боюсь, что вас схватили из-за подозрений против меня и Эдварда.

– Но эта жалоба Изабель в связи со сговором – смехотворное обвинение, которое легко опровергнуть! Конечно, нас не вызвали бы в Тайный совет по слову Изабель. Если только… – Я глубоко вздохнул. – Если только ее жалобой не воспользовался кто-то еще, кто-то, кто хочет от меня избавиться.

– Кто? – нахмурился Коулсвин.

– Не знаю. Однако, Филип, я был вовлечен, пожалуй вопреки собственному здравому смыслу, в государственные дела. В Тайном совете у меня могут быть враги. Но и друзья тоже – могущественные друзья.

Но почему на меня напали именно сейчас? Мой ум лихорадочно работал. Может быть, в конце концов наступил момент, когда некто, похитивший «Стенание», решил выставить его на свет? И допросить меня о том, как я пытался его разыскать? Я никогда не говорил ни с лордом Парром, ни с королевой, что будет с рукописью, если я ее разыщу, но я знал, что старый лорд почти наверняка уничтожит ее. Чтобы король никогда ее не прочел.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация