За две недели они добрались до реки Верховки.
— А где же источники? — удивился Никита. — Ульян, ты ничего не напутал?
— Обижаешь, Никита. Я сорок лет плаваю, в этих местах тоже бывал. А источники вон там. Пойдем, покажу.
Они сошли на берег, и Ульян показал на неширокий, в два аршина, ручей:
— Галец. В него вода из нескольких источников стекает — он даже в стужу не замерзает.
Недалеко от берега, шагах в трехстах находился первый источник. Выглядел он как-то уж очень обыденно. Круглая глубокая яма диаметром едва ли в сажень, из которой струился тоненький ручеек.
— Ключ?
— Нет, целебная вода. Да тут их полно, выбирай, какой понравится больше.
Никита зачерпнул воду взятой кружкой, попробовал. В самом деле, вода не ключевая — солоноватая, минерализованная и теплая.
За пару часов они обошли несколько десятков источников, но далеко не все. Никита воду пробовал везде. Поскольку никаких анализов сделать невозможно, он решил полагаться на вкус. Чем солоней вода — тем сильнее минерализация, тем выше лечебные свойства. На листке бумаги отмечал все опробованные источники, присваивая им номера: надо же перед царем отчитаться — да и самому знать. Не исключено, что он сюда сам людей посылать будет. И даже план в его голове созрел: ведь можно нанять людей, срубить большую избу, вроде постоялого двора, и возить сюда страждущих. Летом — на судах, зимой — санными обозами. И людям польза, и в его калиту копеечка упадет. Вот только самому опробовать надо да по Любаве оценить. Сейчас уже поздно, дело к вечеру идет.
С удовольствием отведали сытного кулеша с сушеным мясом да соленой рыбой вприкуску, запили все это сытом. А переночевав, отправились вдвоем к источнику. Никита медвежью шкуру взял с собой да полотенца.
Раздевшись первым, он забрался в источник. Вода была теплой, и чувствовалось, как она идет снизу, из-под ног. Посидев четверть часа, он почувствовал, как его стала одолевать какая-то сонливость.
— Эх, хорошо!
Выскочив на камни, он растерся докрасна и улегся на шкуру.
— А ну-ка раздевайся, полезай! — скомандовал он Любаве.
— Что ты меня в омут толкаешь? Вода — она и есть вода. Я-то думала…
— Не полезешь? Сейчас в одежде столкну, — пошутил Никита.
Любава разделась, прыгнула в источник и даже взвизгнула. Но посидела немного, понравилось, и Никите пришлось вытаскивать ее за руку. Минеральная вода — то же лекарство, только природное, и жадничать нельзя, меру знать надо.
Любава обтерлась, обсохла, оделась. Повалялись еще на шкуре. Камни были холодными, но медвежья шкура не давала холоду пробиться снизу.
Потом побродили по урочищу. Оно было в низине, и когда наверху дул ветер, тут, в лесу, было тихо и даже тепло. Любава наткнулась на костянику и морошку — северные ягоды.
— Это есть можно?
— Запросто.
— А как называются?
— Вот эта, на малину похожая, только белая, — морошка. Можешь от пуза есть, в Москве такой не купишь. А вот эта, красная, — костяника. Это уже на любителя. Косточки большие, не по мне.
Любава попробовала обе ягоды. Конечно, морошка ей понравилась, и она ела, пока не обобрала весь куст.
— Барышня, ты меру знай, — предостерег ее Никита.
— Больно вкусно! В первый раз попробовала.
— В этих краях еще черника есть и голубика.
— Хочу, хочу, хочу!
— Завтра поищем, а сейчас к Ульяну, обедать пора.
— А я уже наелась.
— Ну, как знаешь.
Зато Никита поел с аппетитом — что для него пригоршня морошки? Так, червячка заморить. Он даже вздремнул немного.
После еще на один источник сходили — его Никита отметил вторым по значимости. Вода в нем имела другой вкус и, следовательно — иной состав. Только долго в нем не усидишь, вода почти горячая, как в бане. Он сам высидел не больше пяти минут, выскочил с покрасневшей кожей, а Любава и трех минут не выдержала.
— Вытащи меня, а то как рак сварюсь.
Глава 10
Милославские
Каждый день, два раза на день Никита с Любавой, как на службу, ходили на источники. Утром в обязательную программу входил источник с сильно минерализованной водой, а после обеда опробовали другие.
Так пролетели четыре недели. За это время Любава даже внешне изменилась: кожа посветлела, очистилась, рубцы на теле стали тоньше и как-то незаметнее.
Но ранняя осень на севере уже вступала в свои права. Еще стоял август, однако утром на траву уже ложился иней. И в лодке спать по ночам стало прохладно. Судовая рать стоически терпела эти неудобства и грелась у костра. Ульян же и сам ходил купаться в источниках, когда Никита с Любавой возвращались.
— Уж коли я здесь, суставы подлечу. А то скрипят, проклятые, да на непогоду ноют, — пожаловался он.
А после целебной водички ходить стал бодрее.
Никита же не только ванны принимал, но и воду пил, и Любаву заставлял это делать.
— Фу, противная вода! — протестовала она.
Вкус вода имела специфический. В некоторых источниках отдавала йодом, в других была солено-кислая. Но, осознавая, что это для ее же пользы, Любава пила по две-три кружки за день.
Через месяц Ульян засобирался:
— Никита, пора в обратную дорогу. Думаю, занепогодит вскоре. Да ладно бы — дожди, и то ведь и снежок пойдет, морозец прихватит. Да и провизия к концу подходит.
— Сам такого же мнения. Завтра с утра и отплываем.
Пока Никита с Любавой, а глядя на них — и Ульян, принимали ванны, молодежь занималась рыбалкой. Это и развлечение, и к столу добавка. А рыбалка в этих местах была знатная. Река чистая, хариус и лосось так и прыгают, а уж на наживку хватают — только вытаскивать успевай! Рыбу жарили, варили — даже коптить ухитрялись над еловыми шишками. Сожалели, что мало взяли с собой соли. Оставив запас для еды, насолили не меньше пяти пудов.
Никита любил рыбу в любом виде — что соленую, что в ухе, но особенно жареную. А уж как мастерски делал ее Андрей! Очистив и выпотрошив, он насаживал рыбу на прутики и жарил над угольями. Получался рыбный шашлык, да какой! К осени рыбка жирок нагуливала, мясо сочное — во рту тает. К тому же рыбка свежайшая, только из реки. И рыбы Никита наелся на полгода вперед.
Утром поклонились Никита с Любавой источникам, окунувшись в последний раз, и отправились в обратный путь.
Молодежь засиделась. Хоть и парус поднят был, все равно на весла сели, работая до седьмого пота, и легкий ушкуй летел по течению. Это уже потом, когда в Северную Двину вошли, скорость упала — приходилось против течения идти. И по Сухоне тоже против течения, да еще и ветер встречный — грести приходилось.
