Кьяра с удивлением посмотрела на нее. Она не ослышалась? Миндальное молоко и скьяччата?
— Да-да! — рассмеялась бабушка. В ее голосе слышались одновременно и горечь, и нежная любовь. — У нас пошли дела в гору с тех пор, как ты, моя внученька, стала игрушкой при дворе Медичи.
Глава 11
Подвал книжной лавки Карло Нерини
В тот же день
— Ступайте осторожно, — предупредила Кьяра. — Лестница сильно обгорела при пожаре. Идите лучше здесь, вдоль стены.
Магистр Руанно спускался следом за девушкой в подвал, держа в руке зажженную лампу. Пару раз он буркнул что-то под нос на незнакомом языке. Похоже, он пользовался родным наречием, только когда бранился.
— А ты не знаешь, что именно из инструментов у вас есть?
— Я знаю только то, что отец никому не признавался, где он все это раздобыл.
Наконец под их ногами оказался плотно утрамбованный земляной пол. Изначально этот подвал предназначался для хранения овощей, мешков с мукой, бутылок с вином, банок с чернилами, рулонов бумаги и кожи. Отец расчистил и расширил пространство и перенес все запасы на кухню прямо над подвалом, чем вызвал гнев хозяйственной моны Агнессы. Кроме того, он вырыл отдельный потайной ход в подвал, который выходил на задний двор. Кьяра постаралась не смотреть на деревянный люк под столом. Впрочем, если не присматриваться, он выглядел не более чем как несколько досок, сваленных одна на другую.
Магистр Руанно повесил лампу на крючок и коснулся своей покрытой шрамами рукой двойного пеликана. Неровный свет лампы играл на его хрустальных боках и золотых креплениях.
— Эта вещь и вправду стоит целое состояние, — промолвил он. — И даже не из-за дорогих материалов, а из-за самой конструкции. Я просто не представляю, как торговец книгами мог приобрести такой инструмент.
— Плохой же из вас покупатель, раз вы прямо заявляете, будто он стоит целое состояние.
Англичанин улыбнулся. На этот раз это была не прежняя волчья усмешка, а искренняя улыбка, на мгновение преобразившая его лицо. Даже обычная темная грусть в его глазах стала немного светлее.
— Я же не свои деньги плачу, — сказал он. — А великий герцог вполне может себе позволить заплатить целое состояние. А твой отец, случайно, не украл этот двойной пеликан у кого-нибудь? Если да, ты мы обязаны найти первоначального владельца.
— Мой отец не был вором! Единственное, что он когда-то сказал на этот счет, это то, что его злейший враг оказался вернейшим союзником. Я всегда думала, что он имел в виду дьявола.
— Может, и так… А много инструментов погибло при пожаре?
— Большая часть. Остался только этот пеликан и еще алембик. Видите? Он из зеленого стекла в форме полумесяца.
Есть еще атанор. Отец говорил, что его привезли из Трапезунда, но я не знаю, где это.
— Так называлось византийское государство на побережье Черного моря. Оттуда начинался Великий шелковый путь на восток, — пояснил магистр Руанно, пристально изучая сосуд. Все-то он знает, этот высокомерный всезнайка. Не исключено, что он сам там бывал. — Да, это действительно похоже на работу трапезундских мастеров. Расскажи мне побольше о своем отце, монелла Кьяра. Меня просто удивляет, почему великий герцог при всей своей любви к алхимии ничего не слышал о его работе.
— Я расскажу вам все, что знаю, при условии, что вы прекратите называть меня монеллой.
Магистр Руанно внимательно посмотрел на девушку, на этот раз уже без улыбки. Он смотрел на нее так, будто увидел ее впервые с того самого утра, когда Кьяра прошла инициацию. Но только сейчас она была одета в шелка и ленты.
— Хочешь сказать, что ты больше не уличная девчонка?
— Я никогда ею не была. Я могу быть бедной, и на мне может быть плохая одежда, но я родом из уважаемой семьи. Уже много поколений семейство Нерини занимает достойное место среди флорентийской гильдии книготорговцев.
— Тогда я буду звать тебя донной Кьярой, — сказал магистр Руанно с хитрым блеском в глазах.
— Назовете меня так в присутствии бабушки, и она вышибет вам пару зубов своей метлой. Нерини всегда были сторонниками республики.
— Я всего лишь дразню тебя. Ну так расскажи мне побольше о своем отце-республиканце, мона Кьяра.
Она посмотрела на зеленый стеклянный алембик в форме полумесяца. Это был ее любимый предмет.
— Все началось с несчастного случая. Мы с моим братом Джанни играли на улице возле лавки, и тут на нас налетели два знатных господина верхом на лошадях. Они даже не пробовали остановиться. Какое им дело до детей каких-то мелких торговцев?
— Брат? — Кьяра поняла, что он мысленно перебирает всех членов ее семьи — бабушка, Лючия, Маттеа… — Выходит, твой брат погиб?
— Да. У него все лицо и голова были разбиты, а также сломана спина.
Оба замолчали, обдумывая сказанное. Затем магистр Руанно поднял крышку атанора и заглянул внутрь.
— И тебя тоже ранили? — спросил он таким уверенным тоном, будто это был не вопрос, а утверждение. Неужели он все знает? Неужели он наводил о ней справки?
— Одна из лошадей ударила меня копытом сюда, — ответила Кьяра и коснулась того места на голове, где остался шрам.
У Кьяры всегда были густые и мягкие волосы, а после того как она стала их мыть специальным составом донны Химены, в который входили уксус, розмариновая вода, ароматное масло, мята и чабрец, ее локоны приобрели еще большую силу и блеск. Смотрясь в зеркало, она увидела, что волосы, которые росли поверх полукруглого шрама, были жестче остальных и кое-где в них попадались седые волоски, которых она раньше не замечала. Неудивительно, ведь у нее раньше никогда не было своего зеркала.
— Головные боли, о которых ты говорила в ночь перед инициацией, — это последствие травмы?
— Да. А еще иногда у меня случаются обмороки, — призналась девушка. Она решила не рассказывать ему о дьявольских голосах, живущих в ее голове. Эту тайну не знал никто, кроме бабушки.
Англичанин взял со стола несколько кусков разбитого стекла и начал рассеянно вертеть в руках, пытаясь сложить их вместе.
— И ты надеешься исцелиться с помощью Lapis Philosophorum?
— Да, это моя цель.
— И что предпринял отец, когда погиб твой брат? Где была ваша мать? — спросил он, смахнув со стола осколки. Что бы это ни было раньше, его уже не склеить.
— Моя мать… она была беременна, когда это все произошло. У нее случился выкидыш, и она умерла. Она так любила Джанни, что не представляла, как будет жить без него. Это был их единственный сын и наследник. Когда она умерла, а вместе с ней и ребенок, то семья лишилась возможности иметь наследника.
— А как же ты и твои сестры? Вы можете выйти замуж, и ваши мужья продолжат семейное дело.
