— Синьорина, — обратился он к Кьяре. — Его светлость требует, чтобы вы к нему явились.
— А великая герцогиня? — спросила Кьяра. Все ее тело было в синяках и ссадинах, глаза — мокрые от слез, а во рту пересохло от жажды. — Что с ней? Неужели она…
— Его светлость лишь приказал привести вас к нему.
Она покорно пошла за ним.
При входе в покои великой герцогини по-прежнему стояла охрана. В комнатах было тихо и пусто. Кьяра проследовала за стражником через приемную комнату, читальню, обеденный зал и наконец очутилась в спальне. Здесь пахло кровью и смертью. Великий герцог сидел в кресле возле кровати. Лицо его не выражало ровным счетом ничего.
На кровати лежало тело великой герцогини, такое прямое, будто изваянное из камня. Руки были сложены у нее на груди. Сверху тело было накрыто черно-золотым бархатным покровом. Мертвенная бледность ее лица нарушалась лишь кровоподтеком на скуле, которая теперь выглядела еще более остро на фоне впавших щек. На веках и губах блестели капли церковного елея.
Кьяра упала на колени и перекрестилась.
— Младенец родился мертвым, — произнес великий герцог. — Врачи сказали, он погиб в ее чреве во время падения. Это был славный мальчик, который мог бы родиться здоровым во всех отношениях.
Он не сказал «в отличие от принца Филиппо», но, конечно же, имел в виду именно это. Бедный маленький принц, ему нет еще и года, а он уже остался без матери.
— Я помолюсь за его душу, ваша светлость.
— Все ее внутренности были разорваны. Врачи не смогли остановить кровотечение. Она успела лишь попрощаться с детьми, со мной и в последний раз принять святое причастие.
Не произнося ни слова, Кьяра смотрела на профиль великой герцогини, словно вырезанный из белой бумаги. Как такое может быть? Еще вчера она улыбалась, строила планы и хотела прогуляться в садах возле дворца Питти.
— Мне доложили, что ты была с ней.
Кьяра медленно повернула голову и посмотрела на великого герцога. Он знал. Он все знал. Бьянка Капелло каким-то образом уже все ему донесла. «Что же мне делать? — судорожно думала Кьяра. — Если я скажу всю правду, что он сделает со мной?» Ваша любовница-венецианка явилась в палаццо Веккьо, одетая как простая служанка. Она следила за вашей женой и желала ей зла. Она посмела оскорбить великую герцогиню и вашего сына. Да, ваша супруга споткнулась после того, как ударила обидчицу. Но как она еще могла поступить, когда какая-то гнусная подлая женщина называет ее сына чудовищем? Она лишь слегка оступилась, и я бы успела ее подхватить. Но ваша любовница ударила ее в ответ и тем самым столкнула с лестницы. Во всем виновата она, ваша любовница…
Но великий герцог и так все уже знал. Она читала это в его взгляде, в его кривой усмешке и в той черной тени, которая еще больше сгустилась вокруг него. Он все знал и ждал, что же скажет сейчас Кьяра.
— Мы спускались с третьего этажа, — ровным голосом проговорила Кьяра. — Но собаки, наши стареющие собаки… им было сложно спускаться по ступенькам.
— Насколько я понимаю, она приказала женщинам отвести собак обратно наверх. А ты? Где была ты? Осталась с великой герцогиней и видела, как она упала? Или же ты поднялась наверх со всеми остальными?
Простите меня, дорогая герцогиня. Да, я вынуждена предать вас сегодня, но это лишь для того, чтобы спасти свою жизнь. Только так у меня будет время и свобода отомстить за вас позже. Бьянка Капелло заплатит за вашу смерть. Клянусь вам.
— Нет, меня там не было, — сказала Кьяра, глядя ему прямо в глаза. — Я ушла наверх вместе с остальными женщинами. Я прибежала, только когда услышала крик, и поняла, что она уже упала.
Часть 4
БЬЯНКА
Белый лебедь
Глава 40
Вилла ди Пратолино
21 июня 1578
Два месяца спустя
Кьяра медленно проехала мимо привратницкой с крышей из красной черепицы и оказалась среди изумительных южных садов виллы Пратолино. Следом за ней двигались две крытые повозки, полные книг, алхимического оборудования и минералов. С момента смерти герцогини великий герцог проводил большую часть своего времени здесь, управляя строительными работами, сооружая новую личную лабораторию и предаваясь наслаждениям — ах, какие истории об этом рассказывали! — из них можно было бы составить новый «Декамерон», с описанием пышных форм Бьянки Капелло на каждой странице. Магистр Руанно так и не вернулся во Флоренцию, и поэтому единственным человеком при дворе великого герцога, кто мог отличить атанор от алембика, была Кьяра.
Великий герцог отправил списки в Казино ди Сан-Марко, перечислив все, что нужно забрать на виллу Пратолино. Под контролем Кьяры слуги сложили вещи в коробки, а затем погрузили на повозки. Эти хлопоты помогли ей забыть о своем гневе, печали и душевной пустоте, по крайней мере, на время. Когда повозки были готовы, она отправилась вместе с ними на север, в Пратолино. Для опытного всадника на лихом скакуне весь путь занял бы не более пары часов, но для мулов, волокущих тяжелый груз, он оказался намного более долгим. Первый проход по этому маршруту занял большую часть дня. Эта поездка, уже третья, прошла немного удачнее, хотя Кьяра и устала от верховой езды. И устала от попыток забыть. По крайней мере здесь, в Пратолино, будут еда, питье и постель, а возвращаться во Флоренцию надо только на следующий день.
— Сестра Кьяра, — позвал ее один из возниц. Вначале латинское слово soror им не нравилось, но в конце концов они привыкли к нему, видимо, решив, что сестра — это что-то вроде монахини. — Кто-то едет.
Кьяра осадила свою послушную старую кобылу и прикрыла глаза от вечернего солнца, чтобы лучше видеть. Это был одинокий всадник на сером муле, одетый в черно-белую мантию. Когда он приблизился, Кьяра увидела, что это не мантия, а миноритская сутана, к тому же всадник был пострижен — значит, не монах, а священник. Но что великому герцогу нужно от священника?
— Надеюсь, никто не помер, — мрачно сказал возница. — Зачем еще его светлости может понадобиться священник, когда он живет в таком грехе.
— Мы это сейчас выясним. — Кьяра помахала рукой и позвала незнакомца. — Добрый вечер, святой отец.
Священник остановил мула.
— Добрый вечер, синьорина, — ответил он и с неодобрением посмотрел на Кьяру: молодая женщина верхом в сопровождении двух повозок, управляемых слугами. В то же время он слегка прищурился и скривил губы так, как будто ему не терпелось поведать некий большой секрет. Со словами «Да пребудет с вами Бог» он осенил их крестным знамением.
