Пенелопа ужаснулась.
– Ребятню? То есть детей? Вы пускаете на праздники детей? Но праздник – это ведь торжество для избранных, бал. Пусть слуги и простолюдины празднуют сколько угодно где-нибудь в деревенском амбаре, как они делают в Вудфорде. Я на этом настаиваю! Праздник должен быть чинным, и мы с Ианом откроем бал вальсом. И, само собой, наймем настоящих музыкантов.
– Пенелопа, здесь никто не умеет танцевать вальс, – бесстрастно произнес Иан. – А когда вы познакомитесь с кланом Макгилливреев поближе, то поймете, что все мы достойны быть избранными. Донал Макгилливрей играет нам на волынке во время праздников с тех пор, как умер его отец, который играл нам раньше. Как дед Донала играл до него.
– Не пригласить Донала поиграть нам в этом году – значит нанести ему непростительное оскорбление, – добавила Фиона.
– Обидно упускать случай послушать волынщика, которого чтит вся округа, – согласилась Алана.
Иан улыбнулся ей.
– Как сказал бы Сэнди, Донал способен выжать слезы даже из камня, исполняя похоронные песни на волынке.
На Алану вновь накатила тоска по дому. Ей вспомнился волынщик из Гленлорна, Найалл Макнаб.
– Хорошо бы, вы остались у нас на Рождество, Алана, – с надеждой произнесла Фиона.
– Ну, Рождество еще не скоро. Зачем заставлять милого Уилфреда так долго ждать? – вмешалась Марджори.
Упоминание о «милом Уилфреде» словно обдало Алану ледяной водой, от недавней радости не осталось и следа.
Энни принесла виски и со стуком поставила графин на стол.
– Так ведь это не она заставляет жениха ждать: уедет она отсюда или нет – зависит от погоды. Иан, Сэнди только что вернулся от Джока. Говорит, перевал у Глен-Дориана все еще непроезжий и снегу навалило больше прежнего. Вот диво, холмы-то, почитай, совсем голые. Похоже, непогода разгневалась на Крейглит.
– И что это значит? – резким тоном спросила Пенелопа.
– А то и значит, что хоть до Дандрум меньше двадцати миль, для того чтобы добраться туда сейчас, придется ехать в обход, через долину, а это почти шестьдесят миль, – объяснил Иан.
– Дандрум? Значит, вы оттуда? – спросила Марджори.
– Да, там живут моя тетушка и моя мать. И свадьба моя должна была состояться… и состоится… в Дандрум, – ответила Алана.
На лице Марджори отразилось притворное сочувствие.
– Значит, милый Уилфред тоскует там, бедняжка, без вас?
Алана кивнула – довольно коротко, представив себе, как багровеет и злится жених в ее отсутствие, точно так же, как кипел, когда сбежала Меган. Дождется ли он ее? По крайней мере, ее приданое стоит ожиданий.
– Да, наверное, – ответила Алана на вопрос Марджори. – Моя мать и тетя составят ему компанию, пока я не вернусь.
Выходящая из столовой Энни остановилась в дверях, обернулась с усмешкой и произнесла на гэльском: «Ис блиэнах Ноллэс гун снэкт».
– Ну и что это значит? – в очередной раз спросила Пенелопа.
– Ничего страшного, – успокоила Алана. – Что Рождество без снега никуда не годится.
Фиона усмехнулась.
– В таком случае нас ждет на редкость веселое Рождество.
Глава 20
По-видимому, английская половина семьи вовсе не горела желанием проводить время после ужина вместе с шотландской половиной. А может, предположила Алана, все дело в ней, гостье, в присутствии которой все чувствуют себя неловко. На протяжении всего ужина в воздухе то и дело повисали напряженные паузы, и когда наконец все встали из-за стола, облегчение стало почти осязаемым.
Алана сумела самостоятельно дойти до подножия лестницы под пристальными взглядами Марджори и Пенелопы, которые словно оценивали, насколько сильно она пострадала.
Фиона взяла ее за руку, вдвоем они зашагали по коридору к лестнице, болтая о Рождестве. Иан следовал за ними. Его взгляд Алана ощущала как прикосновение. За ужином он не проронил почти ни слова.
– Я отнесу вас наверх, – сказал он, когда они остановились у нижней ступеньки.
– Я вполне могу… – начала было Алана, но Иан ответил ей не допускающим возражений взглядом, подхватил на руки и на виду у всех начал подниматься по лестнице.
– Если бы у меня была трость или костыль… – снова заговорила Алана, и он снова без слов заставил ее замолчать.
– Лестницы опасны, – помолчав, произнес он. – А мне совсем не тяжело, если вы беспокоитесь об этом. Или о чем-то другом?
О чем-то другом? Алана задумалась: что он имеет в виду? Не сводя глаз со ступенек, он стиснул челюсти.
– Я подожду в библиотеке, Иан, – сказала ему вслед Пенелопа.
– И я приду пожелать спокойной ночи. Мне надо еще написать несколько писем, – подхватила Марджори.
Элизабет и Фиона куда-то исчезли.
– Дальше я сама, – сказала Алана, когда они достигли верхней ступеньки.
– Как пожелаете, миледи, – он поставил ее на ноги, сцепил руки за спиной и зашагал рядом. – Вы не говорили мне, что состоите в родстве с половиной Англии.
– Не то чтобы с половиной – самое большее с четвертью, – пошутила она, но он не улыбнулся. – А это имеет значение?
– Это все равно что принимать у себя в доме особу королевских кровей. Нам следовало приготовить парадные покои и подавать на стол изысканные блюда, – саркастическим тоном отозвался он.
– Хорошо, постараюсь представиться как полагается в следующий раз, когда попаду в метель. Или хотя бы буду держать в кармане подробный список своих родственников – просто так, на всякий случай, – съязвила она. – Ну, или начну носить пояс с гербами. Получится интересная завязка разговора.
– По крайней мере, теперь понятно, почему вы выходите замуж за английского лорда – за маркиза, если не ошибаюсь? По-видимому, так предписано семейными традициями.
Гнев ударил Алане в голову.
– И это говорит английский граф, помолвленный с англичанкой!
– Ладно, мы квиты, – негромко признал он. – Но мы с Пенелопой не помолвлены.
Кровь прилила к лицу Аланы.
– А я думала… Приношу свои извинения. – Она увидела, как на его лице отразились десятки чувств, среди которых были и раскаяние, и гордость, и страх.
– Она… то есть я рассчитываю, что скоро… – Он не договорил, и Алана подавила улыбку. Неужели Иану Макгилливрею не хватает смелости попросить руки Пенелопы – потому что он слишком застенчив или просто опасается отказа? И совершенно напрасно: Алана без труда могла вообразить себе, как Пенелопа тащит Иана Макгилливрея к алтарю за волосы, настолько ей не терпится стать его женой. Ведь она недвусмысленно намекала, что Иан принадлежит ей и скоро они поженятся.
Они остановились у двери ее комнаты – то есть комнаты Иана. Алана коснулась руки своего спутника.
