Было так странно, что ещё месяц назад она жила вместе с семьёй и даже и не предполагала, что когда-нибудь в её жизни всё настолько переменится. Никогда бы она не подумала, что ей придётся скитаться по лесам Бретани не в своё удовольствие, а потому, что так нужно, потому, что нет иного выхода.
И как же теперь она была рада, что хотя бы отца и старшей сестры не было тогда дома! При мысли, что она могла потерять их всех, сердце её сжималось. А ещё она думала о том, что могла тоже быть тогда в доме и в таком случае не шла бы сейчас здесь, а лежала погребенной в земле. Эта мысль ужасала её, как и вообще любая мысль о том, что её жизнь подвергается опасности. Как сейчас, например… Но присутствие рядом Герика и, особенно, никогда не унывающего Пьера немного успокаивало.
К счастью, путь не был особенно долгим, и уже через полчаса пешего хода они прибыли в поместье графа Рэндуилла. Завидев издали выстроившиеся вдоль дороги дома с соломенными крышами и возвышающийся над ними обнесенный частоколом дом самого хозяина, Матильда невольно замерла. Это была, в целом, деревня, каких много в этом крае, однако что-то вызвало в ней неприятный холодок, прошедший вдоль позвоночника и оставивший в ней стойкое предчувствие надвигающихся неприятностей.
Несмело она двинулась дальше, подталкиваемая идущими сзади мужчинами. Обернувшись, Матильда заметила, что лица их теперь не так суровы, как были раньше, а один даже слегка улыбался. Однако заметив, что пленница на них смотрит, они оба приняли прежний непроницаемый вид.
В воротах граф Рэндуилл перекинулся парой слов со сторожем, но так тихо, что Матильда не услышала ни слова. С некоторой опаской она пошла по дороге к дому, оглядываясь по сторонам. Был только день, и множество людей сновало по улице. Матильда заметила, что многие побросали свои дела и стали заинтересованно наблюдать за прибывшими.
Смесь разных звуков витала в воздухе: Матильда слышала и громкий стук молота по наковальне – очевидно, что они проходили мимо кузницы, – и густой бас торговца, что-то выговаривавшего своему юному помощнику, и противный скрип ворота: одна из женщин доставала ведро из колодца.
Матильда хотела опустить глаза в землю, чтобы не замечать лиц людей, которые не выражали никакого к ним сочувствия, всего лишь интерес, однако против воли взгляд её обегал людей, мимо которых они проходили, останавливаясь на некоторых дольше, чем на других, но она была до такой степени взволнована, что не запомнила ни одного лица.
Правда, одна увиденная ею картина чётко запечатлелась в голове: мужчина в колодках, одетый в какие-то лохмотья, сидящий к ней спиной, на которой виднелись красные кровавые полосы от недавнего наказания розгами. Матильда поёжилась, но не отвела взгляда, просто не могла. Этот человек, в чём он провинился? Она желала бы спросить это вслух, но понимала, что едва ли ей кто-то ответит, а если и ответит, то едва ли ей понравится полученный ответ. И потому она промолчала, насилу отводя встревоженный взгляд от сгорбленной спины мужчины.
Когда они вошли в хозяйский дом, навстречу им вышел управляющий, который приветливо улыбнулся графу Рэндуиллу и двум его спутникам.
– Всё-таки не вернулись без добычи, как и обещали, – сказал он, со смешком кивая в сторону Пьера, Матильды и Герика.
Весь вид его выражал добродушие, но Матильде стало неуютно от его улыбки, полной сахару. Да и не выветрился ещё из головы образ наказанного в колодках.
– Добыча, – хмыкнул граф, поворачиваясь в сторону молодых людей и останавливаясь взглядом на Матильде. Девушке стало не по себе: уже второй раз именно она привлекает к себе внимание, несмотря на то, что старается оставаться незаметной. – Я предпочёл бы другого рода добычу, собственно за которой мы и отправлялись сегодня утром.
– В полдень, – поправил управляющий с не сползающей с лица улыбкой.
– Ну, это уже не по моей вине, – ответил Рэндуилл, отворачиваясь от Матильды. Она перевела дыхание, поняв, что уже не подвергается пристальному осмотру. – Так или иначе, благодарен тебе, Дарьен, – похлопал он по плечу одного из своих спутников, – ибо, если бы не твоя задержка, мы бы не выловили этих молодых людей. В подвал их, – приказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, и, не оглядываясь более, удалился из комнаты.
Двое мужчин-сопровождающих направились вслед за ним, оставляя пленных на попечительство управляющему. Глядя на его такую же сахарную улыбку сейчас, Матильда отчего-то ни на секунду не усомнилась в том, что, как только выйдет последний мужчина, эта улыбка, по меньшей мере, сползёт с его лица, а то и вовсе превратится в зловещую.
Матильда пропустила то мгновение, когда появилось несколько стражников, хотя выглядели они, как обычные слуги. Они грубо схватили её, Герика и Пьера за плечи и потащили вглубь дома.
– Я провожу вас до ваших… покоев, – захихикал управляющий где-то позади, и от его мерзкого и почти пискливого хихиканья Матильде захотелось заткнуть уши.
Даже известие о том, что их ведут в подвал, не напугало её настолько, как окружающая обстановка, как тот человек в колодках, как мрачный граф Рэндуилл и как смех его управляющего.
Она не запомнила дороги, которой их вели в подвал, и пожалела об этом, когда уже стало поздно. Она сомневалась, что им удастся отсюда бежать, особенно, когда увидела железные двери с мощным засовом на них, и всё же не было бы лишним запомнить возможный путь бегства. Она надеялась, что Герик и Пьер оказались более внимательными, чем она.
Дверь со скрежетом отворилась, обдавая пленников затхлым, сырым запахом давно не проветриваемого помещения, от которого Матильда закашлялась. Слуги впихнули её и парней внутрь, но закрывать дверь повременили.
Потирая ноющую от крепкой хватки одного из слуг руку, Матильда обернулась назад, глядя на стоящего на пороге управляющего, который, не скрывая своего отвращения, разглядывал, как он это назвал, покои. Затем он перевёл взгляд на Матильду и улыбнулся ей, улыбнулся так, что она не смогла понять значение этой улыбки. Она не предвещала ничего плохого, но и хорошего – тоже.
– Вы здесь первые посетители за последние пять лет, так что – извините за неудобства.
Слабый шорох и еле различимый писк привлёк взгляд Матильды к полу, где она увидела прошмыгнувшую у стены крысу. Вскрикнув и подпрыгнув от испуга, Матильда только насмешила этим управляющего и вызвала ухмылки на лицах слуг.
Наконец дверь захлопнулась, и Матильда немного расслабилась. Теперь можно было разговаривать свободно. Подумать только: она безумно соскучилась по голосам так надоевших ей за весь их путь Герика и Пьера, хотя и не слышала их всего несколько часов.
– И что же нам делать? – спросила она дрогнувшим голосом, не решаясь сдвинуться с места, с опаской глядя туда, где увидела крысу.
– Надо подумать, – почесал затылок Пьер.
В отличие от Матильды, застывшей посреди подземелья, он по-свойски развалился на полу, облокотившись о стену, и теперь глядел на неё снизу вверх с задумчивым выражением лица.
