– Выгоните их! Выгоните наружу! – крикнул Тотсгем, и тут беспорядочный разгром приобрел некоторое подобие осмысленности: гарнизон, горожане и уцелевшие бойцы принялись зачищать горящий лагерь от уцелевших и прятавшихся врагов. Их выгоняли на открытое пространство, под прицел лучников. Дело продвигалось медленно, но не потому, что англичане наталкивались на сильное сопротивление, просто они тщательно обшаривали палатки и бараки в поисках чего-либо ценного. Женщин и детей вытащили на лунный свет, а мужчин по большей части поубивали. В суматохе и горячке прикончили знатных сеньоров, за которых можно было бы собрать огромный выкуп. Был изрублен виконт Роган, пали Шатобриан, Диан и Редон.
На востоке забрезжил серый свет: приближалось утро.
– А оттуда их тоже надо выкурить?
Ричард Тотсгем нашел наконец сэра Томаса Дэгворта. Теперь эти двое стояли на земляном валу и смотрели на южное вражеское укрепление.
– Нельзя ведь позволить им сидеть там и дальше, – отозвался сэр Томас. Потом он протянул другу руку. – Спасибо, Дик.
– За что? Я просто делал свое дело. Давай-ка доведем начатое до конца. Повыковыриваем сукиных детей из-за остальных загородок, а?
Английская труба протрубила сбор.
Карл Блуа сказал своим людям, что лучник не может застрелить человека, которого не видит, и это было чистейшей правдой, но бойцы из южного, второго по величине лагеря армии герцога чуть ли не поголовно высыпали на свой наружный земляной вал, силясь разглядеть, что же происходит в восточном лагере у ветряной мельницы. Они развели костры для того, чтобы поддержать арбалетчиков, но когда оказались на лишенной частокола земляной насыпи, эти огни высветили их самих. Стреляя по таким хорошо освещенным, заметным целям, лучники просто не могли промахнуться. Англичане начали стрельбу, когда находились на расчищенной местности между лагерями, в тени, падавшей от длинных земляных валов, и их стрелы замелькали в ночи, сбивая с валов растерянных французов и бретонцев. Арбалетчики пытались отстреливаться, но они являлись самыми легкими мишенями, потому что мало кто из них был в кольчуге. Ну а когда через хлипкие оборонительные сооружения с ревом перевалили английские ратники, в южном лагере тоже началась бойня. Горожане, охочие до грабежа, последовали за наступавшими, и лучники, увидев, что земляные валы остались без защитников, и не желая упустить свое, побежали следом.
Томас задержался на земляном валу, чтобы выпустить дюжину стрел в охваченного паникой врага. Блуа разбил свой лагерь на том самом месте, где в прошлом году располагался осадный лагерь англичан. Хуктон потерял из виду мессира Гийома, а Жанетта, хоть ей и велено было вернуться в город, оставалась рядом с ним, вооружившись вместо арбалета мечом, взятым у убитого бретонца.
– Осы! – крикнула она, указывая на дюжину ратников в черно-желтых цветах Ронселета.
На этом участке враг почти не оказывал сопротивления. Люди в лагере не знали о беде, приключившейся с Карлом, и внезапное нападение из темноты застигло их врасплох, совершенно неподготовленными. Уцелевшие арбалетчики в панике откатились к палаткам, но англичане, уже усвоив этот прием, стали хватать горящие головни и одну за другой поджигать ярко разгоравшиеся в рассветной мгле парусиновые крыши. Английские и валлийские лучники повесили свои луки за спину и взялись за мечи и булавы. Люди почуяли возможность поживиться, и здесь тоже началась резня. Некоторые французы и бретонцы в общей сумятице и неразберихе успели добежать до своих лошадей, вскочили на них и поскакали на восток, где над горизонтом уже пробивалось подкрашенное багрянцем огней сероватое свечение.
Томас и Робби устремились туда, где люди в черно-желтых туниках Ронселета пытались занять позицию рядом с камнеметной машиной, на раме которой было накорябано «Праща». Лучники обошли их с флангов и хотели было бежать, но в общей неразберихе не знали куда. Двое из них наткнулись на Томаса, и он рубанул одного мечом, в то время как Робби оглушил другого мощным ударом по шлему. Потом нахлынувшие лучники смели «ос» в сторону. Томас вложил влажный от крови меч в ножны, снял свой лук и вбежал в большой, еще нетронутый огнем шатер, перед которым на высоком шесте реяло черно-желтое знамя. Внутри сам Ронселет и его оруженосец спешно набивали кожаные мешочки монетами из стоявшего рядом с кроватью открытого сундука. Когда Томас и Робби вошли, оба обернулись, и, пока лучник натягивал тетиву, Ронселет успел схватить с кровати меч. Оруженосец прыгнул на Робби, но Томас выпустил стрелу, и француз дернулся назад, словно пес на привязи, а кровь из раны у него на лбу обрызгала крышу палатки. Дернувшись еще несколько раз, оруженосец затих. Когда лучник наложил вторую стрелу и натянул тетиву, Ронселет с мечом в руке по-прежнему стоял от него в трех шагах.
– Ну, милорд, – сказал Томас, – сейчас я отправлю тебя прямиком к дьяволу.
Сеньор Ронселет с виду был настоящий боец: короткие жесткие волосы, перебитый нос и частично выбитые зубы, однако сейчас воинственного пыла в этом забияке сильно поубавилось. Он слышал вокруг звуки, явно свидетельствовавшие о поражении, чуял запах паленой плоти людей, угодивших в западню среди горящих палаток, и, главное, видел нацеленную ему прямо в лицо стрелу Томаса. А потому Ронселет просто протянул меч Робби, выражая готовность сдаться.
– Надеюсь, ты дворянин? – спросил он у шотландца.
Хуктона Ронселет не узнал, да к тому же он считал, что лучник может быть только простолюдином.
Робби не понял заданного по-французски вопроса, и за него, слегка преувеличив социальный статус друга, ответил Томас:
– Он шотландский лорд.
– Тогда я сдаюсь ему, – сердито сказал Ронселет и бросил меч к ногам Дугласа.
– Ну и дела! – удивился Робби, не понявший из этого диалога ни слова. – Быстро же он напугался!
Томас мягко ослабил тетиву лука и поднял скрюченные пальцы правой руки.
– Ты правильно сделал, что сдался, – сказал он Ронселету. – Помнишь, как ты хотел их мне отрубить?
Он не удержался от улыбки, увидев, как на лице узнавшего его пленника отразился неприкрытый страх.
– Жанетта! – позвал Томас, одержавший маленькую победу. – Иди-ка сюда!
Жанетта вошла, а вместе с ней, откинув полог палатки, ввалился Уилл Скит. Только его еще не хватало!
– Какого черта ты тут делаешь? – сердито спросил Хуктон.
– Ты ведь не станешь удерживать старого друга от заварушки, правда, Том? – спросил Скит с ухмылкой, и Томас подумал, что в этом весь Уилли.
– Старый дурак, вот ты кто, – проворчал лучник, а потом поднял меч Ронселета и отдал его Жанетте. – Это наш пленник, – пояснил он, – в том числе и твой.
– Наш? – Графиня явно была озадачена.
– Это сеньор Ронселет, – сказал Хуктон, снова не удержавшись от улыбки, – и у меня нет сомнений, что мы выжмем из него приличный выкуп. Причем помимо того золота, – он указал на открытый сундук, – которое мы и так уже нашли.
