Впервые опробовав свое изделие, лучник подивился его мощи. Чтобы натянуть лук, потребовалось огромное усилие, но зато и пробная стрела взвилась высоко в небо.
Из ветки поменьше он изготовил другой, детский лук, натягивающийся почти без усилия, и подарил его Женевьеве. Она стала упражняться, потешая солдат тем, как выпущенные ею в божий свет тупые стрелы разлетались по двору замка куда попало. Но она упорно упражнялась, и в один прекрасный день все выпущенные ею стрелы, пролетев по дуге, ударились о внутреннюю сторону замковых ворот.
Тем же вечером Томас отправил к чертям свой старый лук. Лучники никогда не выбрасывали оружие, даже сломанное и пришедшее в полную негодность. Расставание с луком давало повод для обильных возлияний и веселья, но главным была церемония сожжения. Старый лук предавали огню, как говорилось, «к чертям», чтобы он дожидался там своего хозяина. Томас смотрел, как горит тис, видел, как лук изогнулся в последний раз, затем треснул, брызнув искрами, и ему вспомнились сделанные из этого оружия выстрелы.
Лучники Томаса почтительно стояли вокруг очага большого зала, а за спиной у них молча сгрудились ратники. Лишь когда от лука осталась изломанная полоска пепла, Томас поднял кубок с вином.
– К чертям! – возгласил он старинное напутствие.
– К чертям! – хором подхватили лучники и ратники, для которых приглашение на ритуал стрелков было особой честью.
Все, кроме Робби, стоящего в стороне. Шотландец взял в обычай носить поверх кольчуги серебряное распятие, демонстрируя тем самым желание оградить себя от дьявольских чар.
– Добрый был лук, – сказал Томас, глядя на тлеющие угольки.
Но новый был не хуже, а может быть, и лучше, и два дня спустя он взял его с собой, когда повел людей в самую крупную до сих пор вылазку.
В замке осталась лишь горстка воинов, необходимая для охраны. Томас планировал этот рейд не на один день, знал, что вылазка будет долгой, а потому выступил до рассвета. Звук копыт эхом отдавался от фасадов домов, когда отряд, звеня оружием, выехал к западной арке, где привратник, чей посох теперь украшал герб графа Нортгемптонского, торопливо распахнул перед ними ворота. Всадники рысцой потрусили по мосту и скрылись на юге, среди деревьев. Куда направились англичане, не знал никто.
Они поехали на восток, к Астараку. К тому самому месту, где когда-то жили предки Томаса, к тому месту, где некогда, может быть, тайно хранился Грааль.
– Это его ты рассчитываешь там найти? – спросил сэр Гийом. – Ты думаешь, мы на него наткнемся?
– Я не знаю, что мы найдем, – признал Томас.
– Там ведь есть замок, да?
– Был раньше, – сказал Томас, – но мой отец говорил, что теперь он нежилой.
Нежилым этот замок оказался после того, как был взят и разрушен, и Томас рассчитывал найти там одни руины.
– Зачем же ехать? – спросил сэр Гийом.
– Грааль, – лаконично ответил Томас.
По правде говоря, он ехал из чистого любопытства, но его люди, не знавшие, что он ищет, почувствовали в этой вылазке что-то необычное. Томас ограничился тем объяснением, что ближние окрестности уже разграблены и, чтобы чем-то поживиться, нужно предпринять дальний рейд, однако солдаты понаблюдательнее заметили, что командир чем-то взволнован.
Сэр Гийом, как и Робби, понимал, каково значение Астарака. Сейчас Робби возглавлял авангард из шести лучников и трех ратников, которые для обнаружения возможной засады ехали на расстоянии четверти мили впереди. Вел их проводник из Кастийон-д’Арбизона, утверждавший, что знает эту дорогу как свои пять пальцев. Путь шел все время в гору, где низкие редкие деревья почти не закрывали обзора. Каждые несколько минут Робби махал рукой в знак того, что впереди все чисто. Сэр Гийом, который ехал с непокрытой головой, кивнул на маячившего впереди всадника.
– Выходит, вашей дружбе конец? – спросил он.
– Надеюсь, что нет, – сказал Томас.
– Ты можешь надеяться, черт возьми, на что хочешь, – сказал сэр Гийом, – но она встала между вами.
Лицо сэра Гийома изуродовал кузен Томаса, оставив нормандцу лишь правый глаз, по левой щеке тянулся шрам, а подбородок рассекал белый рубец. Рыцарь был страшен с виду и грозен в бою, но вместе с тем он был великодушным человеком. Сейчас сэр Гийом смотрел на Женевьеву, которая ехала на серой кобыле в стороне от тропы. Она была в своей серебристой кольчуге, светло-серых, облегающих длинные ноги штанах и коричневых сапогах.
– Лучше бы ты ее тогда сжег, – добродушно промолвил рыцарь.
– Ты по-прежнему так думаешь?
– Нет, – признался сэр Гийом. – Мне она нравится. Если Женни нищенствующая, то лучше бы таких нищенствующих было побольше. Но знаешь, как тебе следует поступить с Робби?
– Сразиться с ним?
– Боже упаси, нет! – ужаснулся сэр Гийом, который и в мыслях не допускал ничего подобного. – Отправь его домой. Сколько он должен заплатить за свой выкуп?
– Три тысячи флоринов.
– Не так уж и много, ей-богу! Заплатить за него, и пусть катится! Три тысячи флоринов у тебя, уж наверное, найдется, дай ему и отправь восвояси. Пускай уплатит выкуп и проваливает в свою чертову Шотландию.
– Люб он мне, – сказал Томас.
И это была сущая правда. Он по-прежнему считал Робби другом и надеялся, что их прежние добрые отношения еще вернутся.
– Как ты его ни люби, – едко возразил сэр Гийом, – но ты же с ним не спишь, а когда дело доходит до выбора, Томас, всяк выбирает ту, что греет ему постель. Долголетию это, может быть, не способствует, зато жить веселее.
Рыцарь рассмеялся и отвернулся, высматривая внизу возможных врагов.
Враги не показывались. Граф Бера словно забыл об англичанах, прибравших к рукам часть его владений, но сэр Гийом, воин куда более опытный, чем Томас, подозревал, что граф просто собирает силы.
– Он не сунется к нам, пока не готов, – промолвил нормандец, – но это до поры до времени. А ты заметил, что коредоры проявляют к нам интерес?
– Заметил, – ответил Томас.
От него не укрылось, что во время вылазок за его отрядом постоянно наблюдали оборванцы разбойничьего вида. Разумеется, наблюдали издалека, никогда не приближаясь на расстояние выстрела из лука, но они были повсюду, и он знал, что в этих холмах в любую минуту может на них наткнуться.
– А ведь это не в обычае разбойников – нападать на солдат, – заметил сэр Гийом.
– Пока что они на нас не нападали, – указал Томас.
– Следят-то они за нами не ради забавы, – сухо промолвил рыцарь.
– Вероятно, за наши головы назначена награда, – отозвался Томас. – Эти мошенники хотят денег, и в один прекрасный день они наберутся смелости. Я, во всяком случае, надеюсь на это.
Он погладил свой новый лук, вложенный в притороченный к седлу длинный кожаный чехол.
