– Чаша?
Сэр Джайлз покачал головой:
– Святой Грааль. Эти люди считают, что он у них в соборе. Мне говорили, что это большая зеленая штуковина, высеченная из изумруда, которую привезли крестоносцы. Надо когда-нибудь ее увидеть.
– Тогда я привезу ее вам, – мрачно проговорил Томас, – так же, как верну наше копье.
Сэр Джайлз посмотрел на море. Корабли налетчиков уплыли далеко. Ничего не было видно, только солнце играло на волнах.
– Зачем они пришли сюда? – спросил он.
– За копьем.
– Сомневаюсь, что оно было настоящим. – В последнее время сэр Джайлз растолстел, лицо его было красным, а волосы поседели. – Ведь это было всего лишь старое копье, и ничего более.
– Оно настоящее, – возразил Томас. – Потому-то они и пришли.
Сэр Джайлз не стал спорить, а сказал:
– Твой отец хотел, чтобы ты закончил обучение.
– Мое обучение завершено, – прямо ответил Томас. – Я отправляюсь во Францию.
Сэр Джайлз кивнул. Он считал, что юноша гораздо больше подходит для ремесла солдата, чем для роли священника.
– Пойдешь в стрелки? – спросил он, глядя на огромный лук за плечом у Томаса. – Или хочешь жить в моем доме и со временем стать рыцарем? – Старик чуть заметно улыбнулся. – Ты ведь благородной крови, знаешь?
– Я незаконнорожденный, – возразил Томас.
– Твой отец был высокого рода.
– Вам известно какого? – спросил юноша.
Сэр Джайлз пожал плечами:
– Он никогда мне не говорил, а если я настаивал, то лишь отвечал, что его отец – Бог, а мать – Церковь.
– А моей матерью была домохозяйка сельского священника, дочь ремесленника, изготовлявшего луки. Я отправлюсь стрелком во Францию.
– Гораздо больше чести быть рыцарем, – заметил сэр Джайлз.
Но Томас не хотел ни чести, ни славы. Он хотел мстить.
Сэр Джайлз дал ему выбрать, что он хочет взять у убитых врагов. Томас взял кольчугу, пару высоких сапог, нож, меч, ремень и шлем. Доспехи были скромными, но годными, только кольчуга требовала починки, поскольку Томас пробил ее стрелой. Сэр Джайлз сказал, что задолжал отцу Томаса деньги, что могло быть правдой, а могло и не быть, но он выплатил их Томасу и подарил четырехгодовалого мерина.
– Тебе нужен конь, – сказал он, – ведь нынче стрелки ездят верхом. И отправляйся в Дорчестер. Может быть, там найдешь кого-нибудь, кто нанимает лучников.
Тела четверых генуэзцев оставили гнить, а головы отрубили и насадили на вбитые вдоль Хука колья. Чайки выклевали мертвые глаза и общипали плоть до самых костей. Теперь черепа врагов бессмысленно таращились на воду.
Но Томас этого уже не увидел. Он отправился за море, взяв с собой черный лук. Он пошел воевать.
Часть первая
Бретань
Стояла зима. С моря дул холодный утренний ветер, принося с собой неприятный запах соли и плевки дождя. Если дождь не перестанет, то он неизбежно ослабит силу тетивы.
– Это бессмысленная трата времени, и больше ничего, – сказал Джейк.
Никто не обратил на него внимания.
– Можно было остаться в Бресте, – снова проворчал он. – Сидели бы себе у огня и пили пиво.
И снова ему никто не ответил.
– Забавное название города, – после долгого молчания проговорил Сэм. – Брест
[1]. Впрочем, мне нравится. – Он взглянул на стрелков и высказал предположение: – Может быть, снова увидим Черную Пташку?
– Хорошо бы она сделала нам одолжение и пригвоздила тебе язык стрелой, – проворчал Уилл Скит.
Черной Пташкой прозвали женщину, сражавшуюся на стенах города при каждом штурме. Она была молода, темноволоса, носила черный плащ и стреляла из арбалета. Во время первого штурма, когда стрелки Уилла Скита были в авангарде и потеряли четверых, они оказались достаточно близко, чтобы хорошо рассмотреть Черную Пташку, и все их мысли были теперь заняты ее красотой. Впрочем, после неудачной зимней кампании, холода, голода и грязи почти любая женщина казалась красавицей. Но все-таки в Черной Пташке было что-то особенное.
– Она не сама заряжает арбалет, – сказал Сэм, не тронутый суровостью Скита.
– Ну конечно, черт возьми! – отозвался Джейк. – Еще не родилась женщина, которая могла бы взвести арбалет.
– Сонная Мэри могла бы, – возразил кто-то. – У нее мускулы как у быка.
– И она зажмуривается, когда стреляет, – сказал Сэм, по-прежнему говоря о Черной Пташке. – Я заметил.
– А все потому, что не занимаешься своим делом, черт возьми! – прорычал Уилл Скит. – Так что заткни пасть, Сэм.
Сэм был самым молодым в отряде Скита. Он заявил, что ему восемнадцать, хотя не был в этом уверен, так как потерял счет своим годам. Сын торговца мануфактурой, Сэм обладал лицом херувима, русыми кудрями и черным, как смертный грех, сердцем. Впрочем, стрелял он хорошо, иначе бы не служил у Уилла Скита.
– Ладно, ребята, – проговорил командир, – готовьтесь.
Он увидел шевеление в лагере позади. Враг скоро тоже заметит это, церковные колокола забьют набат, и на городские стены высыпят защитники с арбалетами. Арбалеты выпустят стрелы в нападающих, и задача Скита сегодня – попытаться проредить арбалетчиков на стене своими выстрелами. Как же, угрюмо подумал он. Защитники скрючатся за бойницами, не давая его стрелкам прицелиться, и, разумеется, этот штурм кончится неудачей, как и пять предыдущих.
Вообще вся кампания была сплошной неудачей. Уильям Богун, граф Нортгемптонский, возглавлявший это небольшое войско, начал зимнюю экспедицию в надежде захватить крепость в Северной Бретани, но штурм Каре закончился унизительным поражением, защитники Гингама смеялись над англичанами, а стены Ланьона выдерживали все атаки. Удалось захватить Трегье, но, поскольку он не имел стен, его взятие было не таким уж большим достижением и там было не закрепиться. Теперь же, в суровый конец года, войско графа не нашло ничего лучшего, как подойти к этому городишке, представлявшему собой просто деревню со стенами. Но даже это жалкое поселение бросило войску вызов. Граф устраивал штурм за штурмом, и все их отбивали. Англичан встречал шквал арбалетных стрел, штурмовые лестницы отбрасывались от стен, и с каждой неудачей атакующих защитники все больше воодушевлялись.
– Как называется это чертово место? – спросил Скит.
– Ла-Рош-Дерьен, – ответил высокий лучник.
– Все-то ты знаешь, Том, – сказал Скит.
– Верно, Уилл, – мрачно проговорил тот, – совершенно верно.
Остальные стрелки рассмеялись.
– Если ты так чертовски много знаешь, скажи мне еще раз, как называется этот проклятый городишко.
