Зак присел на кровать, а Кэт плюхнулась рядом с ним. Взъерошила ему волосы, прямо как младшая сестра. Каэр наблюдала за ними, и он удивился, когда ее глаза, казалось, подернулись пеленой и она быстро отвернулась, как будто почувствовала, что вторглась в чужую жизнь.
— Дело в том, — объяснила Брайди, — как я рассказывала Кэт, сегодня люди озадачены и сбиты с толку этими человечками. Сняли несколько ужасных фильмов, в которых изобразили их как настоящее зло. И теперь это и вправду, полагаю, ловкие обманщики и очень удачливые. Они прячут свои сокровища, но поступают так только из-за того, чтобы они хранились для самой Ирландии. Если поймаешь лепрекона, тот должен быть честен с тобой, но знает лазейки и разные увертки, помогающие не играть по правилам, и пользуется своим преимуществом, если может.
— Ладно. Я в замешательстве, — сказал Зак. — Если я поймаю лепрекона, мне придется идти за радугой, чтобы получить свой горшок с золотом?
— Возможно. Но у человека очень мало шансов поймать лепрекона. Понимаешь, он не сбежит, если помнить о том, что нельзя сводить с него взгляда… Как только отвернешься, он улизнет. И был таков.
— А баньши? — хихикая, спросила Кэт.
— Ах, не стоит тебе смеяться, — ответила Брайди. — Баньши — это духи смерти, разве ты не знаешь? Когда слышишь пронзительный вой ветра, когда кругом сгущается тьма и наступают тени, знай, что приближаются баньши, и берегись.
Она говорила с такой мрачной серьезностью, что даже Зак вздрогнул, и ее слова были встречены минутой всеобщего молчания.
Но потом Каэр сказала:
— Погодите, Брайди, минутку. «Баньши» — от гэльского bean sidhe, что означает «женщина волшебного холма». — Она посмотрела на Зака и улыбнулась, будто немного смущаясь оттого, что так хорошо осведомлена о старинных легендах.
— По традиции, когда умирает любимый, причитают и плачут, но по традиции и радуются, изрядно выпивая, за прожитую жизнь. Некоторые говорят, что баньши — феи, трагически утратившие свои жизни в молодости, поэтому они могут искренне оплакать тех, кто ушел.
— Правда? — спросила Кэт. — Как-то я видела фильм, и в нем была баньши. Уродливая старая карга. — Ее передернуло.
— Извините, но это неправда, — сказала Каэр.
— Так вот, есть еще часть легенды, — промолвила Брайди. — Баньши — грустная, потому что умерла слишком молодой, но, однако, она добрая и великодушная, потому что заняла место того человека, который нуждался в упокоении. Она всегда должна быть сама собой — оставаться баньши, поскольку было бы ужасным грехом принудить занять ее место злого и жестокого человека. Роль баньши — облегчить путешествие души в другой мир, поэтому ей надо проявлять терпение и доброту. Злые при жизни люди остаются такими же злыми, когда умирают.
Каэр откашлялась:
— Да, это — одна из легенд. Баньши. Им принадлежит важная роль в поддержании баланса жизни и смерти. Смерть — только начало, столь же стрессовое, как и рождение в этом мире. Младенца приводит в мир мать. После смерти мы уходим на тот свет в одиночестве. Или так говорят.
Она покачала головой, будто хотела стряхнуть с себя все мрачные мысли, и повернулась к Заку:
— Древние ирландские легенды действительно очень красивы, понимаете? Они объясняют жизнь и придают ей волшебство. Разве нам всем не нужна в жизни хоть капля волшебства? — Внезапно Каэр поднялась. — Кэт, я иду вниз посмотреть, как там твой отец.
Кэт кивнула:
— Хорошая мысль. — Она зевнула. — Тетушка Брайди, пойду-ка я спать. Я уста…
Вздрогнув, она вдруг замолчала. Зак, сидевший рядом, почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь.
— Что такое? — с тревогой спросил он.
— Я просто думала…
— Что такое? — повторил он.
Каэр помедлила, чтобы послушать.
— В тот день, когда пропал Эдди… — начала Кэт.
— Если верить газетам, погода была идеальная. Никакого шторма, лишь легкий ветерок, — сказал Зак.
— Газеты не лгут. Этой зимой еще ни разу не было настоящего шторма, ветра, гнущего и ломающего деревья, но за одну ночь до того… хм… было нечто странное, — произнесла Кэт.
— Что такого странного ты заметила? — нахмурившись, спросила Брайди.
— Мне снились воющий ветер и вспенивающиеся морские волны.
— Ну, нам всем снятся сны, — тихо сказала Каэр. Минуту она казалась задумчивой, а потом спросила: — Эдди был… Эдди — ирландец?
— По крайней мере, по кругу своего общения, — ответила Брайди.
— Вообрази, — обратилась Кэт к Заку, — я вижу сны по-ирландски.
— Ты и есть ирландка, — подметил он.
— Я думаю, моя мама была той, что вы называете «типичной американкой без происхождения», — улыбнулась Кэт.
— Ирландия — в твоей крови, — твердо заявила Брайди. — И ты должна этим гордиться.
— Я горжусь. Конечно, горжусь. — Кэт встала и обняла Брайди. — Если ты и мой папа — ирландцы, я очень горжусь. Даже если это значит, что мне придется когда-нибудь встретиться с баньши.
Каэр направилась к выходу из комнаты, но помедлила и снова вернулась.
— Дело в том, что люди боятся баньши так же, как боятся смерти. Но умирают все. Смерть — не зло. Она — часть жизни. Естественное развитие. Нам ведь действительно не нравится отправляться куда бы то ни было с чувством неопределенности, неизвестности и в одиночестве. Поэтому баньши здесь, чтобы помочь совершить переход от жизни к смерти, держа за руку.
— Эй, дух смерти — это дух смерти, — сказала Кэт смеясь.
Каэр пожала плечами и улыбнулась:
— Ухожу проведать твоего отца.
Зак тоже поднялся:
— Пойду пожелать Шону спокойной ночи.
Он подошел к Брайди и нагнулся, чтобы поцеловать ее. Она взяла его за руку и ласково улыбнулась ему.
— Зак, так хорошо, что ты здесь. Так хорошо.
На минуту он сжал ее ладонь, слегка встревоженный тем, что она оказалась слишком теплой.
— С вами все в порядке?
— Самую малость устала, — сказала она ему. — Но я стара. Мне позволено быть уставшей.
— Может, стоит сказать доктору, чтобы заглянул к вам, когда придет в следующий раз? — спросил Зак.
— Как хочешь, — согласилась Брайди.
— И правда, тетушка Брайди, — сказала Кэт. — Сейчас и я тоже о тебе беспокоюсь.
— Я в порядке. Но раз вы так обеспокоены, помогите мне улечься в постель. И я соглашусь на визит врача. Возможно, я подхватила какой-то вирус. Для зимы дело обычное, — сказала Брайди. — Зак, ну иди уже. Спокойной ночи и благослови тебя Бог.
— Благослови вас Бог, Брайди, — сказал он.
