Я слушала про Лео, и мне становилось все грустнее. Все же обидно, когда тебя вот так спихивают на едва знакомого человека и просто забывают о твоем существовании. А уж одна мысль о том, что мой несносный сосед с этой разноцветной Альбиной, возможно, прямо сейчас… В общем, удовольствия это мне не приносило. И я, к своей большой досаде, не могла понять, говорит ли во мне все та же обида или банальная ревность? Ох, не хотелось бы… Мама всегда твердила, что ревность – первое доказательство чувств. А чувства к Леонарду уж точно последнее, что мне необходимо в этой жизни.
С Лео разговор перепрыгнул на путешествия, и Энди с азартом принялся рассказывать о том, где был и что видел. Причем так получилось, что почти все его истории касались холодных стран – он был страстным любителем зимних видов спорта. Он так увлеченно делился подробностями своих поездок, что я погрузилась в его рассказы с головой. И вскоре с удивлением поняла, что замерзла.
Вот это сила сопереживания! На улице тепло, а у меня зуб на зуб не попадает!
– Ты что, замерзла? – с удивлением спросил Энди.
– Д-д-да, – выдохнула и передернула плечами. – Кто-то слишком хороший сказитель.
– Скажешь тоже, – польщенно заулыбался он, а затем решительно поднялся. – Идем, сварю тебе глинтвейн. Или ты алкоголь вообще не употребляешь?
– В меру, – отозвалась я и тоже встала. – Думаю, глинтвейн – это превосходная идея.
Мы вернулись в дом, и Энди завел меня обратно в зал, где и проходила гулянка.
– Побудь здесь, я быстро, – виновато улыбнулся он.
Я с тоской посмотрела, как закрылась за ним дверь, и повернулась.
Пока нас не было, в помещении накурили так, что дышать было тяжело, а все происходящее виделось словно через дымку. Музыка звучала совсем тихо, наверное, надоела. А вот народу стало меньше, примерно столько же, сколько было, когда мы пришли. На столе, распластавшись, дрых гитарист. Причем, судя по тому, что одна его рука нежно сжимала горлышко пустой бутылки, трезвым он не был даже близко. Парни со спиртным с барной стойки переместились к девушкам с кальяном и теперь потребляли поочередно то одно, то другое, время от времени взрываясь диким хохотом.
Лео… Сидел на все том же диване. Его голова была запрокинута, а на губах играла легкая улыбка. Рубашки на нем уже не было, и Альбина… с упоением целовала его грудь.
Я со свистом выдохнула и отвернулась.
Вот же шайтан ему в печенку… Лучше бы я с Энди пошла глинтвейн готовить. Настроение от отметки «Уже вроде нормальное» стремительно опустилось до «Опять отвратительное – и, скорее всего, еще не предел». Теперь у меня не было сомнений в собственных ощущениях. Глядя на Лео и Альбину, я испытывала самую настоящую ревность. И это тревожило и бесило одновременно. Неужели я все же воспринимаю художника как мужчину, с которым возможны отношения? Совсем сбрендила ты, Шая, совсем!
А эти двое… Стыда нет? Неужели нельзя было… уединиться? Надеюсь, сексом они здесь заниматься не будут?
– Мальчики, что вы делаете? – вдруг раздалось пьяное хихиканье, отвлекая меня от раздражающей парочки.
Я резко повернулась и замерла, открыв рот: двое парней посадили девушку на барную стойку и сейчас сосредоточенно ее раздевали. Причем девица была пьяна в хлам, ее шатало, и она все порывалась завалиться назад. Все трое буквально искрили божественной энергией, выдавая свое возбуждение с головой.
– Ма-а-альчики, – томно промурлыкала девушка, – ну не здесь же!
И при этом повела плечами, помогая одному из парней снять бюстгальтер.
– Айлин, ты слишком много разговариваешь, – хохотнул второй и, потянув девицу к себе, принялся страстно целовать ее губы.
Сомнений в том, что никто уединяться не станет, не оставалось. Более того, в углу с кальяном тоже начиналось какое-то непотребство. Одна из девчонок под одобрительные аплодисменты стаскивала узкую юбку.
Напряжение в зале нарастало, возбуждение, витавшее в воздухе, начало казаться осязаемым.
И это было опасно. Очень опасно.
Божественная энергия этих совершенно потерявших голову творцов выплескивалась за границы ментального тела. Бери – не хочу. Любой другой джинн бы с удовольствием поживился – на халяву-то! Но лично я пришла в ужас.
Мамочка, папочка, надеюсь, вы никогда не узнаете, что я чуть не стала частью дикой творческой оргии! А не то, боюсь, всыплют мне ремня и не посмотрят, что я взрослая и самостоятельная джинния!
Я попятилась к двери, одержимая только одной мыслью – бежать! Бежать отсюда со всех ног, пока меня не накрыло всеобщим безумием, словно приливной волной!
Не успела.
– Шаира, ты вернулась! Как хорошо!
Не знаю, когда это разноцветное недоразумение, которое только что облизывало Леонарда, успело заметить меня и оторваться от своего увлекательного занятия, но теперь оно с не меньшим увлечением тащило меня за собой.
– Пусти! – рыкнула я и дернула руку, отчего Альбина с размаху налетела на меня и, не удержав равновесия, шлепнулась пятой точкой на пол.
– Эй, ты чего? – непонимающе посмотрела она снизу вверх.
Я несколько раз глубоко вдохнула, загоняя поглубже жажду ломать и крушить, и уже спокойно спросила:
– Что ты хотела?
– Идем к нам! – Девица радостно улыбнулась и, вскочив, опять схватила меня за руку. – Мы тебя ждали!
Я вздрогнула. Ждали зачем? Что она этим хочет сказать? Я ошарашенно подняла глаза и… встретилась взглядом с Леонардом. Он сидел и смотрел прямо на меня. И улыбался до того порочно, что у меня моментально дыхание сперло, а на висках выступил пот. Неужели?..
– Лео согласился, чтобы нас было трое! – азартно сообщила Альбина и, встав на носочки, доверительно шепнула мне прямо на ухо: – Я тебя так поласкаю, как ни одному мужику и не снилось.
Меня словно ледяной водой окатили. Голова сразу стала ясная и трезвая. И пришло такое… омерзение. Мне было противно находиться с этими людьми в одном помещении. Я не знала, как мне дальше нормально общаться с Леонардом, но об этом трусливо решила подумать завтра. Пока же единственное, чего мне хотелось, это оказаться подальше отсюда. Так что я легко оттолкнула Альбину, отчего она свалилась прямо на спящего посреди зала парня, и, стремительно повернувшись, собралась сбежать со всех ног. И чуть не опрокинула глинтвейн, который принес Энди.
– Шаира, на тебе лица нет! – воскликнул он. – Что случилось?
И меня прорвало.
– Что за оргии происходят в твоем доме?! – рявкнула я и махнула рукой назад. – Это, по-твоему, нормально?! Как я должна относиться к вам двоим после такого?!
– Шаира, я не понимаю…
– Ах ты не понимаешь! – взбесилась я еще больше. – Я, конечно, слышала, что в богемной среде подчас творится полный ужас. Но не ожидала, что меня потащат в подобное место, даже не спросив! Да если бы я знала, то обязательно…
