И я почувствовала, как у меня самым натуральным образом падает челюсть.
Э-э-э, только не говорите мне, что она… на самом деле нацелилась на меня?!
Прежде чем я осознала, что делаю, уже шарахнулась в сторону.
Лео и Энди дружно рассмеялись, а Альбина надулась и проворчала:
– Злая ты… Красивая, но злая. Я, может, влюбилась с первого взгляда, а ты-ы-ы…
– Лео прав, я не по девочкам, – торопливо выпалила я и спряталась за спину художника.
Кто эту полоумную знает? А ну как набросится с поцелуями?! Зашибу же к шайтановой бабушке!
– Говорю же, красивая, но злая, – еще больше надулась скульпторша, став похожей на забавного разноцветного хомячка, а затем вдруг поднялась и уперла палец в грудь Лео. – Из-за тебя мне разбили сердце! Возьмешь ответственность!
Только не говорите мне, что она сейчас потребует, чтобы Лео ее утешал… по всякому. В фонтан скину!!!
– Позировать не буду, – моментально открестился художник. – Даже не заикайся!
А я едва сдержала облегченный выдох. Все-таки мои мысли более непристойными были.
– Совсем меня обижаете в этот прекрасный женский день, – выпятила нижнюю губу девушка, а затем вцепилась в руку ухмыляющегося актера. – Энди…
– Не-е-еа-а-а! – зевнул тот, а затем спросил: – С каких это пор тебе не из кого натурщика выбрать, Аль?
– Не хочу их! – топнула ногой рассерженная скульпторша. – Вас хочу! Желательно вместе! И Шаю третьей!
– Ни за что! – слаженным хором воскликнули мы.
– Злюки, – мрачно оглянула нас Альбина и гордо вскинула голову. – Раз вы такие противные, уйду я от вас.
И действительно целенаправленно потопала прочь. К моему о-о-огромному облегчению. Все же напрягает меня эта девица, причем сильно.
– Эй, мелкая! – окликнул ее Энди.
– Чего тебе? – Она остановилась и недовольно посмотрела на него.
– Про вечер не забыла, надеюсь?
– Вот возьму и не приду, – фыркнула Альбина и скрылась в толпе.
– А вдруг? – задумчиво пробормотал Лео, глядя ей вслед.
– Куда она денется, – отмахнулся Энди и, поднявшись с бортика, улыбнулся мне: – Шая, великолепно выглядишь. Даже завидую Лео, который сопровождает на прогулке по Ольмейру такую яркую красавицу.
– Спасибо. – Я смущенно опустила глаза.
Все же до чего галантный мужчина! Нет, понимаю, что это часть актерского шарма… Но Лео стоило бы поучиться у своего старшего друга! А то только и знает, что насмехаться.
– В чем проблема? – хмыкнул художник, засунув руки в карманы брюк. – Идем с нами. Будем считать, что половина Шаи твоя.
Что я говорила? Сплошные насмешки!
– Маньяк. – Я толкнула его локтем в бок.
Он на это лишь рассмеялся.
– Не задирай девочку, хулиган, – покачал головой Энди, а затем перевел на меня сожалеющий взгляд. – Увы, дел по горло. Я, собственно, на несколько минут забежал сюда – отдать вам билеты, – и протянул Лео два ярко оформленных куска картона.
– О, у вас представление? – оживилась я.
– Да, мои студенты презентуют сегодня собственную постановку. Но я на сцене тоже появлюсь.
– С удовольствием посмотрю. – Я предвкушающе потерла руки и не смогла удержаться от шпильки: – Сравню, где ты играл убедительнее.
– Шая, – страдальчески закатил глаза он, – долго поминать будешь?
– Всегда! – торжественно пообещала я и, не выдержав, рассмеялась.
Мужчины, переглянувшись, сдержанно поухмылялись.
После этого Энди умчался, а я, присев на бортик фонтана, рассеянно провела рукой в воде. И резко одернула ладонь – водичка оказалась обжигающе ледяной, аж до кости пробрало.
– Бр-р-р. – Я передернула плечами. – Предупреждать же надо! С какой радости они ее такой холодной сделали?
– Летом на праздники всегда так, – невозмутимо отозвался Лео. – Слишком много народу через площадь проходит, воздух раскаляется. Но да, – он усмехнулся, – купаться здесь никто не будет.
Я опасливо покосилась на кристально чистую воду и, встав, отошла подальше. Отношения с холодом, как и у любого южного джинна, у меня были ужасные. А свалиться с простудой не улыбалось от слова совсем.
– Так что мы все-таки делать будем? – со вздохом спросила я.
– Завтракать, – хмыкнул художник и вдруг подался ко мне и клацнул зубами прямо у самого моего носа. – А то еще несколько минут, и я, озверев от голода, позавтракаю одной симпатичной джиннией.
От неожиданности я шарахнулась в сторону и чудом не налетела на шумного дяденьку, выяснявшего отношения с не менее шумной тетенькой.
– Еще одна такая выходка, – мрачно зыркнула я на довольно посмеивающегося Лео, – и я тебя в лягушку превращу.
И выразительно погладила кольцо-накопитель, которое сейчас буквально трещало от божественной энергии. Все то, что я забрала у Хайлара, в артефакт, конечно, не поместилось, но и этого вполне было достаточно.
– Не имеешь права, – пренебрежительно фыркнул Леонард. – По кодексу, регулирующему отношения наших рас, тебе за такое трое суток ареста влепят.
Я раздраженно цыкнула. И все-то он знает, посмотрите на этого прохвоста!
– Ты такая хорошенькая, когда злишься, – вдруг огорошил меня он.
И, пока я от изумления на мгновение дара речи и способности двигаться лишилась, схватил меня за руку и целенаправленно потащил сквозь толпу.
– Не отставай, куколка. – Он посмотрел на меня через плечо и заговорщически подмигнул. – Скоро ты попробуешь самое вкусное мороженое в мире.
Лео шел так быстро, что я едва за ним успевала. И лишь удивлялась тому, как ловко он лавирует среди толпы, умудряясь никого не задевать.
Я глубоко вздохнула и… улыбнулась.
Тепло. Солнечно. Ощущение праздника в воздухе. Его рука, крепко сжимающая мою. И что-то неуловимо безрассудное в сегодняшнем настроении моего художника, настолько притягательное, что не поддаться этому невозможно. И я, весело рассмеявшись, прибавила шагу.
Наверное, это был лучший день в моей жизни.
Мы бродили по Ольмейру, казалось, совершенно бесцельно. Смотрели на выступления уличных артистов, пели вместе с музыкантами, азартно соревновались в конкурсах, дурачились и хохотали до боли в животе, а в перерывах забредали в первую попавшуюся на глаза кафешку, чтобы попробовать что-то новое и сравнить ощущения. И говорили, говорили, говорили. Легко, непринужденно и словно так и надо. Мы даже на парочку не были похожи. Один вежливый молодой человек в старинном костюме пытался испросить разрешения Лео на тур вальса со мной, посчитав, что тот – мой брат. Ох, как же долго мы хохотали! А потом вместе кружили по площадке, словно две белые вороны в современной одежде.
