Ласкающее скольжение по коже. Горячее дыхание, когда художник нагибался почти к моей спине. Мягкое поглаживание поясницы. Точечные касания ягодиц.
Напряжение, подстегиваемое его действиями, росло и даже и не думало останавливаться. Кажется, я все же начала стонать вслух, но реальность и нереальность так плотно слились в одну картину, что не могу сказать точно.
– И последний штрих… – услышала я тихий голос Лео.
А потом его пальцы пробежались от шеи к ягодицам, наполняя рисунок божественной энергией. И я… выгнулась и закричала, растерзанная странным, непонятным, но определенно самым сильным удовольствием в своей жизни. И распласталась на простыне, совершенно обессиленная сокрушительным оргазмом.
Наверное, осторожное касание губ между лопатками мне почудилось.
– Эй, ты жива? – спросил Леонард, усаживаясь на пол рядом с кроватью.
Я повернула голову и непонимающе на него посмотрела.
– Творец всемогущий, Шая, прости… – Он взял чистую салфетку и осторожно вытер мое заплаканное лицо. – Я не думал, что наполнение божественной энергией будет настолько болезненным. Надо было меня остановить.
Меня даже не хватило на то, чтобы удивиться.
Он решил, что мне было… больно? О да-а-а… Если бы девушкам во время секса всегда было так «больно», мы бы точно из постели не вылезали!
– Отдыхай, Шая, – сказал вдруг Лео. – Нужно еще полчаса, чтобы рисунок досох и закрепился. Я пока пойду помоюсь, опять весь в краске…
И, словно ничего не было, поднялся на ноги и спокойно ушел.
Нет, какой поцелуй, вы что? Быть такого не могло. И еще… кажется, нужный мне ответ я получила. Как женщина я этого мужчину не интересую совсем, иначе он не был бы так спокоен… И от осознания этого было так горько… Но все слезы из меня выжала страсть, на горечь ничего не осталось. Так что я лишь скорбно поджала губы и прикрыла глаза.
Сон сморил меня внезапно. Я осознала это, когда меня легонько потормошили за плечо.
– Эй, а посмотреть, что получилось, не хочешь? – весело спросил художник, когда я с трудом, но сфокусировала на нем взор.
– Угу. – Я зевнула и потянулась… и только после этого осознала, что вообще-то не совсем одета. – Выйди! – пискнула, торопливо вжавшись в простыню всем телом.
– Стеснительная какая, – хмыкнул он. – И что я там не видел?
– В глаз захотел? – мрачно спросила я.
Настроение было не ахти, потому на вежливость меня попросту не хватало.
– О, я знаю этот взгляд! – щелкнул пальцами Леонард. – И даже знаю, чем его лечить! Жду тебя на кухне, куколка.
И смылся с такой скоростью, что я даже удивиться толком не успела.
Нет, ну гад, а? Вы видели такого мерзавца? Я тут, понимаешь, с разбитым сердцем маюсь, а он веселиться изволит! Чурбан бесчувственный!
Злобно шипя себе под нос самые грязные ругательства из тех, что знала, я все-таки сползла с кровати. Надо же посмотреть, ради чего такие страдания!
Повернувшись спиной к зеркалу, я с трудом, но извернулась так, чтобы все видеть. И замерла с открытым ртом.
Творец всемогущий, красота-то какая!
От ягодиц и до самой шеи изгибалась лиана с яркими орхидеями всех оттенков красного. Распустившиеся цветы чередовались с бутонами и острыми стрелами листьев.
Присмотревшись пристальнее, я недоуменно замерла. Растение казалось хищником, готовым сцапать жертву в любой момент. Его красота словно кричала об опасной ловушке, которая подстерегает каждого, кто будет иметь глупость позариться на экзотические цветы.
Не может быть… Неужели именно такой Лео меня и видит? Хищной, опасной… Это даже больнее, чем его равнодушие…
Сами собой мои плечи поникли, тело поменяло положение и… Я не поверила глазам.
Впечатление от лианы поменялось полностью.
Весь рисунок казался до того хрупким и невесомым, что мне чудилось – стоит пошевелиться, и цветы завянут и опадут на пол. Орхидеи, несмотря на яркий цвет, казались уязвимыми и словно умоляющими о заботе. Стеснительными и даже робкими, несмотря на яркую и даже броскую внешность.
Я, не выдержав, истерически рассмеялась и села на пол. После чего обхватила голову руками и простонала:
– Лео-о-о! Ты меня с ума сведешь… Значит, уязвимость и нужда в заботе, которую прикрывает показная хищность? Вот уж даже представить не могла, что ты меня видишь именно такой. И даже не знаю, радоваться мне или головой об паркет побиться…
Но настроение определенно улучшилось. И рисунок на спине стал нравиться даже больше, чем с первого взгляда. Надо будет у Леонарда выяснить, как за ним ухаживать, чтобы продержался подольше. А то смою в первый же поход в душ, и будет до слез обидно!
Не решившись надеть что-то облегающее, я осторожно натянула халат и, тщательно завязав поясок, спустилась на кухню. И расхохоталась, увидев торжественно выставленное на стол «Королевское облако»!
– Нет, ну ты все-таки прелесть, – широко улыбнулась я художнику. – Не был бы таким вредным, назвала бы даже идеальным мужчиной!
– Идеалы никому не интересны, куколка, – хмыкнул он, опершись поясницей на кухонную тумбу. – Как тебе рисунок?
– Умопомрачительный! – совершенно искренне выдохнула я и озорно взглянула на него. – Не думала, что у тебя обо мне именно такое мнение.
– Рассмотрела все-таки, – удовлетворенно кивнул Лео. – Сложновато было передать эту двойственность. Я рад, что получилось.
Мне хотелось задать ему сотню вопросов, но… я струсила. А потому, вместо того чтобы напрямую спросить, означает ли это, что ему хочется обо мне заботиться… озвучила совсем другое:
– Слушай, а долго он продержится? И есть ли способ продлить ему жизнь?
– Сколько продержится… – задумчиво повторил он, а затем подался вперед и ухмыльнулся. – Столько, сколько мы с тобой будем друзьями.
– Что? – растерянно захлопала я ресницами. – В каком смысле?!
– Ну, я же его божественной энергией напитал, – пожал плечами Леонард. – Помимо прочего, она будет действовать как закрепитель. Ни смыть, ни облущить, ничего с рисунком сделать нельзя. Плюс я оставил канал связи, так что он будет автоматически напитываться по мере необходимости.
– Ого, я и не знала, что так можно. – Я покачала головой, а затем, нахмурившись, произнесла: – А если мы с тобой в хлам разругаемся, он, значит, пропадет?
– Да, – безмятежно отозвался он и открыто улыбнулся. – Так что давай не будем ругаться, куколка.
Напряжение, возникшее от его слов, сразу же развеялось, и я несмело улыбнулась в ответ:
– Хорошо, я только «за».
– Вот и чудно. – Лео потянулся, а после хохотнул. – Знаешь, а мне понравилось! До сегодня не понимал, что интересного в том, чтобы разрисовывать других. Но оказалось, что в этом что-то есть…
