– Я не против, – пожала плечами. – Когда?
– Через две недели, – огорошил нас рыжий джинн.
Я изумленно на него глянула. Кажется, кое-кто действительно боится, что я передумаю и сбегу, чтобы не выполнять свою часть договора. И я бы с удовольствием… но сбегать мне не к кому.
– А не слишком быстро? – усомнился папа. – Надо же все подготовить…
– Вы не переживайте, я все возьму на себя, – решительно заявил Хайлар. – Ваша задача – лишь выбрать Шаире платье и составить список гостей со своей стороны. И все.
– Шая, ты согласна? – тихо спросила мама, пристально меня рассматривая.
Пришлось как можно более искренне улыбнуться.
– Да, мам. Меня такое вполне устраивает.
Следующие две недели пролетели под знаком притворства и вранья.
Мне приходилось улыбаться и уверять всех, что я безумно жду этой свадьбы.
Родителей. Друзей. Братьев.
С последними было особенно тяжело. Поверить в то, что я вдруг ни с того ни с сего прониклась нежными чувствами к джинну, которого всегда терпеть не могла, было сложно. Потому вся четверка по очереди выносила мне мозг, пытаясь вывести на чистую воду. И, между прочим, грозя в случае чего оторвать Хайлару все признаки мужественности. Я стойко противостояла давлению, уверяя, что все в порядке. Это еще мне повезло, что Рихтер по-прежнему был вне зоны доступа на своем задании. Уж он бы точно меня раскусил на раз-два.
В Шейрихарте, кстати, все почти наладилось. Всплеска случаев использования магии крови, которого так боялись знающие, не случилось. Этому, конечно, поспособствовало несколько смертных приговоров тем, кто ослушался запрета. Пропавших джинний тоже нашли. Наша служба безопасности раскрыла тайную секту, планировавшую силовой захват власти в Шейрихарте. И в подвале их убежища нашли всех девушек, одурманенных, но целых. Что сектанты собирались с ними делать, неясно. Может, в жертву принести, может, ифритов разводить. Выбить из них признание не сумели.
Лео… так и не объявлялся. Моя недобитая в тот проклятый день надежда со временем угасала. Не стоит верить в то, что мой художник придет и спасет меня. Такое бывает только в сказках…
Отдельным пунктом беспокойства стал Хайлар.
Этот… не очень умный джинн решил, что предстоящая свадьба что-то поменяла в наших отношениях.
То, что он постоянно ошивается рядом, я терпела. Жених все-таки, чтоб его шайтаны по пустыне гоняли… А вот всякие нежности вроде объятий, держания за руки и прочая я пресекала на корню. И один раз даже залепила ему пощечину за попытку меня поцеловать.
– Ты что творишь, Шаира?! – не выдержав, заорал он.
– Не давай повода для слухов, – осадила я его. – Если слуги услышат… А еще лучше – братья. Они и так в эту авантюру с нашим браком не особо верят. И если кто-то из них, конечно, совершенно случайно, будет проходить мимо двери моей комнаты и уловит хоть часть нашего разговора… В общем, тебе не жить.
– Объяснись, – потребовал он уже нормальным голосом. – Почему ты себя так ведешь?
– Потому что наш брак не меняет того, что я не позволю тебе физический контакт любого порядка, – спокойно сообщила я. – Уж этого точно в нашем договоре не было.
– Что? – потрясенно выдохнул Хайлар. – Ты хочешь сказать… что даже после свадьбы не собираешься подпускать меня к себе?
– Именно.
Низко зарычав, он схватил меня за плечи и сильно тряхнул:
– В этом нет смысла!
– В нашем браке вообще нет смысла, – криво ухмыльнулась я. – Отпусти немедленно.
– Или что? – зло выдохнул мне в лицо рыжий джинн.
– Или я заору во всю глотку, что ты пытаешься меня изнасиловать, – мстительно процедила я. – И стану вдовой, не успев побывать замужем.
Он на миг замер, а затем осторожно убрал руки и отошел от меня на несколько шагов. А затем с неприкрытой угрозой заявил:
– Ты же понимаешь, что после свадьбы мы будем жить в моем доме, и там…
– Хайлар, – насмешливо перебила я его, – если ты таким образом пытаешься сказать, что от супружеского долга мне не отвертеться, то лучше сразу забудь. Добровольно я с тобой в постель не лягу. А если попытаешься принудить… – я светло-светло, почти безумно улыбнулась, – наложу на себя руки. И потом будешь сам свету в целом и моей семье в частности объяснять, почему твоя молодая жена вдруг решила свести счеты с жизнью.
Он отшатнулся от меня, словно от прокаженной:
– Ты не посмеешь!
– Мне терять нечего, – пожала я плечами. – Единственное, что меня держит сейчас в этом мире, – семья. Моим близким будет очень больно, если со мной что-нибудь случится. Но если ты попытаешься меня изнасиловать, дорогой, чаша весов определенно качнется в сторону «не жить».
Не проронив больше ни слова, Хайлар крутанул кольцо телепорта и исчез. И к моей большой радости, несколько дней не появлялся.
Увы, за два дня до свадьбы он все же пришел и вел себя как ни в чем не бывало. Видимо, решил, что вода камень точит. Ну-ну. На этом пути его ждут бо-о-ольшие сюрпризы!
Со стороны могло показаться, что я ни капли не страдала, а только злилась. Отчасти это было так. Зла я была круглосуточно. Но что касается страданий… Я сознательно забивала день всякими делами, чтобы не думать, не вспоминать о Лео. И только к ночи, когда я оставалась одна в своей комнате, накатывала такая тоска, что я беззвучно выла, вцепившись зубами в уголок одеяла. И глотала горькие слезы, тоскуя о тех временах, когда мы жили под одной крышей. Желание хотя бы увидеть художника съедало меня, и от того, чтобы сорваться в Ольмейр, удерживало лишь осознание – в домике на Вишневой улице мне будут не рады. И это еще мягко сказано.
Но так не могло продолжаться вечно.
Накануне свадьбы мои нервы сдали окончательно. И я повторила свой недавний подвиг, вломившись в кабинет отца и стащив два телепортационных кольца.
Ольмейр спал. Круглая луна висела так низко, что, казалось, касается шпилей городской ратуши. В доме Лео не светилось ни одно окно.
Надеюсь, он просто спит, а не гуляет где-то… с Альбиной, например. Будет очень горько и обидно проделать этот путь просто так.
Мне бы только увидеть его. Хоть на секундочку…
Остановившись под окнами комнаты Леонарда, я задрала голову и увидела, что окно распахнуто. Хороший знак. Поддавшись порыву, я зачерпнула из кольца божественной энергии и поднялась вверх. Осторожно приземлилась на подоконник и не сдержала облегченного вздоха – силуэт на кровати намекал, что сегодня в кои-то веки звезды на моей стороне.
Я спрыгнула на пол и ойкнула, оступившись.
– Опять он дома бардак развел, – проворчала я тихонько, потирая пострадавшую ступню. – Стоило мне только уйти…
Лео даже не пошевелился, что убеждало меня в том, что художник спит. Значит, можно не опасаться, что меня вышвырнут прямо в окно, через которое я влезла.
