Эви округлила глаза.
– Ты уверен, что не перепутал меня с Эди? Я же просто образец осторожности.
Уилл фыркнул.
– Раньше так оно и было, – согласился он. – Но я не уверен, что ты и сейчас такая же.
Она больше не хотела, чтобы Уилл по-прежнему считал ее «кроткой мисс былых времен», которая из осторожности не рискует часто менять друзей.
Эви довольно улыбнулась. Работа в Сент-Маргарет, да еще с Майклом, помогла ей преодолеть присущие ей робость и нерешительность.
– Расскажи мне о своей работе побольше, – попросил Эндикотт.
Пока он гнал лошадей по шумным улицам, приближаясь к перенаселенным кварталам района Сент-Джайлз, Эви описала свою работу в приходе Сент-Маргарет, которая была больше связана с благотворительной ассоциацией, чем с церковью. Однако и та и другая были почти одним целым, потому что церковь поддерживала благотворительную школу для местных ребятишек и помогала прихожанам, обращавшимся за поддержкой.
– Обязательное посещение службы было не обязательным требованием, – слегка вздохнув, заметила Эви. – Если бы это было не так, мы точно не смогли бы помочь такому большому количеству людей, которые получают от нас помощь.
– Ага, так проблема в вере? – осторожно спросил Уилл.
– У бедных людей очень трудная жизнь, у них не хватает времени ходить в церковь, – ответила Эви. – К тому же пагубные пороки очень распространены в бедных кварталах.
– Пьянство, например?
Эви поморщилась.
– Да. Помимо пива, они пьют и крепкие напитки, джин например. Конечно, этот грех свойственен не только ирландским иммигрантам. Ты не должен так думать.
Начав работать в Сент-Маргарет, Эви стала лучше понимать, какая нетерпимость все еще существовала в обществе в отношении ирландцев. С этим она была вынуждена постоянно бороться, пытаясь получить помощь от потенциальных благотворителей. Чаще всего ее попытки оказывались бесплодными, а после смерти лорда Кардуэлла, самого щедрого попечителя организации, ей и Майклу стало еще труднее собирать нужные средства.
Уилл понимающе кивнул:
– Ирландцы предрасположены к пьянству не более англичан, – заметил он. – И глупо думать иначе.
– Боюсь, бо́льшая часть светского общества не разделяет твою точку зрения, – сказала Эви.
– Насколько я понял, у тебя возникают некоторые трудности в сборе денег? – спросил он.
– Вообще-то у благотворительной школы проблем нет, – ответила Эви. – Некоторые процветающие владельцы магазинов и торговцы ирландского происхождения оказывают ей щедрую поддержку. Бо́льшая часть средств на содержание церкви тоже поступает от них.
– Непосредственно со школой или церковью ты связана? – поинтересовался Уилл.
– Я и Майкл казначеи школы, но в первую очередь мы связаны с Хибернианской благотворительной ассоциацией.
– Я понимаю, почему у тебя возникают проблемы со сбором денег для школы. Дело в ужасном названии, – сухо промолвил Эндикотт.
– Это верно, – наморщив носик, сказала Эви. – Но я никак не могу уговорить Майкла изменить его.
Уилл приостановил лошадей до самого медленного шага, избегая столкновения с двумя перегруженными повозками, соперничающими за право первыми миновать людный перекресток. Как только они проехали толпу зевак, с наслаждением наблюдавших за словесной перепалкой кучеров, он вернулся к разговору.
– А как ты? – спросил он. – Что ты сама думаешь о положении ирландцев?
Эви нахмурилась, снова спрашивая себя, чем вызван такой большой интерес капитана Эндикотта к ее работе?
– Меня очень беспокоят условия их жизни, и я мечтаю сделать все возможное, чтобы облегчить их страдания. Но если тебя интересует, есть ли у меня какое-то особое политическое мнение об Унии или о католической эмансипации, то я дам тебе отрицательный ответ. Я знаю, что это очень важные вещи, но для меня важнее накормить голодных детей, дать им крышу над головой или найти их родителям работу.
Уилл прищурился, в уголках его рта заиграла улыбка. Эви не могла избавиться от ощущения, что она только что прошла какую-то проверку.
– Так вот что ты делаешь? – спросил он, и улыбка при этом согревала его голос. – Кормишь голодающих и защищаешь бедных? Что ж, именно этого я от тебя и ожидал.
– Ты говоришь обо мне, как о какой-то скучной средневековой святой, – промолвила Эви, пытаясь скрыть тот факт, что от его похвалы и от выражения лица затрепетала как листок на ветру. – Ну да, я действительно стараюсь помогать людям и вижу в этом свое предназначение.
Уилл кивнул, снова переключая внимание на оживленную улицу.
– И, как я понял, ты делаешь это, помогая людям найти достойную работу – иногда в домах богатых людей?
– Да, – улыбнулась Эви. – Это Майкл тебе сказал?
– Нет, Алек. Они с Боумонтом много беседовали, особенно о Сент-Маргарет.
Эви тревожно сжала свой ридикюль.
– Я очень надеюсь, что у капитана Джилбрайда серьезные намерения. Поверь мне, я честно говорила о том, что мы нуждаемся в помощи. Становится все труднее находить необходимые средства.
– Да, он вполне серьезный человек, как и я, – сказал Эндикотт. – Но меня удивляет, что рабочие моменты так удручают тебя.
– К сожалению, у меня нет хорошеньких английских сирот, которых можно было бы использовать в качестве приманки для благотворителей. У меня есть взрослые, по большей части неграмотные, иногда имеющие дурную репутацию или пьяницы, – сказала Эви, решив быть честной. – А если они при этом не только ирландцы, но и католики, ты можешь себе представить, как многие реагируют на мои просьбы.
– Да, однако совсем не похоже, что все эти проблемы лишили тебя присутствия духа, Эви, – заметил капитан Эндикотт.
Она слегка поерзала на месте. Прав ли он? Эви считала, что она просто честна с ним.
– Ты меня совсем не знаешь, не так ли? – спросила она, безуспешно пытаясь говорить легкомысленным тоном.
Переложив вожжи в одну руку, другой рукой Уилл накрыл ее ладонь.
– В таком случае я очень рад познакомиться с новой Эви. И я буду счастлив помочь тебе во всем, если смогу.
Краска смущения появилась на щеках Эви, когда она посмотрела на Уилла. Обычно она легко читала по его лицу, о чем он думает. Но сейчас… Похоже, они начали заново узнавать друг друга. Прошло много времени, и оба очень изменились, повзрослели, беззаботное детство кануло в Лету.
Но не успела Эви что-то сказать, как Уилл выпустил ее руку и направил экипаж по мощеному двору к церкви Сент-Маргарет. С тех пор как они оказались в лабиринте улиц, расходящихся от площади Семи циферблатов, Уилл уверенно правил лошадьми к месту их назначения, ни разу не спросив у Эви дорогу. Она опять нахмурилась, удивляясь его интересу к этому месту и ее делам.
