Новая версия обвинения может казаться сколь угодно нелепой, но последствия были более чем реальными: Ривера оставался в тюрьме еще шесть лет. При пересмотре дела в 2009 г. присяжные не приняли во внимание результаты теста ДНК. Подписанное признание и кошмарные обстоятельства преступления оказались сильнее.
Я спросил Риверу, который вышел на свободу лишь в 2012 г. после четвертого суда, каково ему было узнавать о том, что система попросту не желает видеть оправдывающих доказательств. Ривера отвечал эмоционально, что в его ситуации естественно. Он сказал:
Когда пришли результаты теста ДНК, я жутко обрадовался. Они доказывали, что я все время говорил правду. Они доказывали моим соседям, что я не был насильником или убийцей. Для меня это было огромное облегчение.
Но когда адвокаты пришли в камеру, чтобы сообщить мне о результатах, я ощутил еще и страх: вдруг это далеко не конец?
Я понимал, что обвинители отвергнут новое доказательство. Я боялся того, что они найдут способ оставить меня в тюрьме. Когда у обвинения появилась новая версия, она шокировала даже меня. Казалось, что обвинителей невозможно убедить в том, что я невиновен.
Ривера отсидел 19 лет и пережил за это время немало ужасного. «Меня дважды ранили ножом, трижды пытались изнасиловать, – говорит он. – Меня хотели покалечить, люди думали, что я совершил насилие над ребенком. И может быть, самое жуткое в моем положении было понимать, что я невиновен. Как бы часто обвинение ни меняло свою версию, чтобы впихнуть в нее новые факты, я мог, по крайней мере, цепляться за правду».
5
Система уголовного правосудия относится к доказательствам в высшей степени серьезно. Можно даже сказать, что в основании всей системы лежит понимание: доказательство священно и лучший способ прийти к правильному суждению – беспристрастно изучить имеющиеся улики. Иначе можно вынести ошибочный приговор. Но если профессиональные обвинители перестают руководствоваться разумом из-за страха перед неудачей, на что вообще можно надеяться?
К счастью, не все случаи рассматриваются так, как дела Риверы и Бромгарда. Многие обвинители признают убедительность тестов ДНК и после надлежащего изучения доказательств соглашаются с тем, что по данному делу был осужден невиновный. Более того, многие прокуроры поддерживают деятельность проекта «Невиновность» и понимают, что судебные ошибки дают возможность усовершенствовать систему. Но в целом ошибки принято отрицать. Временами кажется, что система создана, чтобы не признавать ошибки, а скрывать их как можно тщательней. Скажем, до недавнего времени многие штаты США запрещали проводить тесты ДНК, применяя «доктрину окончательности». Она запрещала пересматривать старые дела по истечении определенного срока и затрудняла доступ к уликам, которые могли оправдать осужденных [108].
«“Невиновность” и другие адвокатские группы потратили сотни часов на то, чтобы доказать: “доктрина окончательности” используется, чтобы блокировать доступ к доказательствам, которые не стал бы укрывать ни один честный человек», – писал Шекк [109].
До 1999 г. Нью-Йорк и Иллинойс были единственными штатами США, разрешавшими проводить тесты ДНК после вынесения приговора. Неудивительно, что именно в этих штатах заключенных оправдывали чаще всего. Сегодня все пятьдесят штатов приняли законы, разрешающие проводить тесты ДНК после вынесения приговора, однако многие сохранили временные ограничения на пересмотр дел. Некоторые штаты не разрешают проводить тест ДНК, если подозреваемый сознался в содеянном (как Ривера), даже если тест может его оправдать [110].
Не радует и отношение к этой проблеме высших эшелонов судебной власти. Примечательно, что многие государственные суды мира, включая Верховный суд США, декларируют, что намерены пересматривать дела только в том случае, если допущены ошибки в судебной процедуре, а не в истолковании фактов. По словам Уильяма Ренквиста, бывшего председателя Верховного суда США, «право на признание невиновности само по себе не является конституционным»
[22].
Задумайтесь об этом принципе, напоминающем о черном юморе. Ущербные системы порождают ошибки, даже когда соблюдены все процедуры. Вспомним рейс United Airlines 173: экипаж следовал инструкциям, но самолет все равно разбился. И только выводы, сделанные после этой катастрофы, позволили изменить процедуры (скажем, внедрить «управление ресурсами экипажа»). Иначе прогресс был бы невозможен.
Однако верховные суды отказывались принимать заявления о признании осужденного невиновным, если во время первичного слушания дела не было допущено процессуальных ошибок. Проще говоря, фактические ошибки, порожденные пороками системы, можно не расследовать и вообще не замечать. Для невиновных людей за решеткой это «уловка-22» огромных масштабов. Она приоткрывает завесу над тем, сколь ужасающе часто встречаются в правовой системе замкнутые циклы.
В шестой главе мы посмотрим на реформу системы уголовного правосудия (и узнаем, что случилось в итоге с Хуаном Риверой). Как мы увидим, изучение судебных ошибок проектом «Невиновность» показало, что системных изъянов много во всех частях системы – от следственных процедур до криминалистики. Если бы эти проблемы были обнаружены раньше и решены, сотни невиновных не попали бы за решетку. Вот что писал об этом Шекк:
Когда в США падает самолет, последствия весьма серьезны… Сразу начинается расследование: что пошло не так? Случайность это или ошибка в системе? Можно ли что-то сделать, чтобы избежать подобных катастроф в будущем? <…> [Но] Америка почти ничего не знает о случаях, когда вследствие новых доказательств приговор признается ошибочным и отменяется. Обычно судьи пишут по таким поводам приказы в одну строчку, то есть нет ни официального мнения, ни анализа того, что было неправильным. Больше ничего.
V
Интеллектуальная акробатика
1
Феномен когнитивного диссонанса часто приводят как характерный пример причудливости человеческой психологии. Действительно забавно, как далеко мы готовы зайти в стремлении оправдать свои убеждения – вплоть до попытки закрыть глаза на факты, которые им противоречат. Нам говорят, что когнитивный диссонанс свидетельствует об изворотливости человеческого мозга, что это милая, пусть и не всегда удобная особенность человека разумного как вида.
Увы, как мы могли убедиться, дело обстоит куда серьезнее. Как доказывает наша книга, почти во всех областях человеческой деятельности прогресс в значительной степени зависит от нашего желания учиться на ошибках. Если мы «подправляем» свои неудачи и интерпретируем совершенные ошибки в свою пользу, по сути мы уничтожаем бесценную возможность чему-то научиться.
