«Тут есть проблема: я могу принести извинения за то, что был не прав, но не могу извиниться, по крайней мере искренне, за свержение Саддама, – сказал он. – Когда его посадили в тюрьму, мир стал куда лучше…»
Тони Блэр занимался подобной интеллектуальной акробатикой десять лет. Временами он не мог вспомнить точную хронологию событий и явно нервничал, когда ему задавали вопросы о несуществующем оружии. Когда в 2014 г. так называемое Исламское государство
[25] атаковало Ирак и страна оказалась на грани гражданской войны, которую часть комментаторов связывала с конфликтом 2003 г., Блэр нашел новую серию самооправдательных аргументов.
Он заговорил о политике невмешательства в Сирии, где тоже началась кровавая братоубийственная война. На своем веб-сайте он писал: «В Сирии мы призывали правящий режим к переменам, не предпринимали никаких действий и пришли к худшему итогу из возможных» [116]. Другими словами, «если сейчас положение в Ираке ужасно, оно было бы куда более ужасным, если бы мы не вторглись туда в 2003 г.».
Важно не то, прав Блэр в своем предположении или нет. Важно понять другое: если бы невмешательство в дела Сирии вылилось в нечто прекрасное (мир, счастье, голуби в небе), Блэр наверняка нашел бы какой-нибудь другой способ исказить реальность в пользу своего решения напасть на Ирак. Более того, он наверняка уверился бы в собственной правоте сильнее, чем раньше. Таков эффект домино, вызванный когнитивным диссонансом. Аналогичный эффект наблюдался и в поведении Джорджа Буша-младшего. Почти все его утверждения в ходе войны и после нее оказались впоследствии ошибочными. У Саддама не было оружия массового уничтожения, иракский лидер не был связан с Аль-Каидой. Когда через полтора месяца после начала вторжения Буш, выступая под лозунгом «Миссия выполнена», заявил, что «основные боевые действия в Ираке позади», он тоже ошибался.
При этом американский президент играючи истолковывал любые неудобные факты в свою пользу. Вот что писали об этом Аронсон и Теврис в книге «Ошибки, которые были допущены (но не мной)»:
Буш [реагировал, находя] все новые оправдания войны: она нужна, чтобы избавиться от «очень плохого парня», сразиться с террористами, способствовать миру на Ближнем Востоке… усилить безопасность Америки и завершить то, за что [наши солдаты] отдали свои жизни… В 2006 г. в Ираке началась гражданская война… Буш заявил делегации консервативных журналистов: «Я как никогда уверен в том, что решения, которые я принял тогда, были правильными».
Если менять точку зрения недопустимо, если никакие аргументы не заставят вас признать свою ошибку, если угроза вашей самооценке настолько велика, что процесс переосмысления реальности начинает жить собственной жизнью, значит, вы попали в замкнутый цикл. Есть уроки, которые можно извлечь из ошибок, но нет возможности признать эти ошибки или взаимодействовать с ними.
Все это не значит, что Блэр, Буш-младший и их сторонники были не правы. Вопросы войны и мира сложны, аргументы всегда есть у обеих сторон (мы увидим, как извлекать уроки из сложных ситуаций, в третьей части книги). Монополии на ошибки нет ни у одной политической партии. Однако аргументация Блэра и Буша показывает, что и умные люди не защищены от эффектов когнитивного диссонанса.
Понимать это очень важно. Часто мы считаем, что неглупый человек с наибольшей вероятностью придет к самому разумному суждению. Интеллект, как бы мы его ни определяли, ассоциируется у нас с наиболее эффективным способом постижения истины. В действительности мы часто используем интеллект, чтобы свести к минимуму когнитивный диссонанс. Самые уважаемые мыслители часто умеют перетолковывать реальность в свою пользу лучше других, причем они делают это столь мастерски, что заметить подтасовку сложно и нам, и им самим, и кому бы то ни было еще.
В декабре 2012 г. я взял у Тони Блэра короткое интервью. Наши пути несколько раз пересекались, и первые минуты мы говорили о том, чем он был занят после ухода с поста премьер-министра в 2007 г. Блэр был словоохотлив и, как всегда, крайне учтив. В то же время он немного нервничал: недовольство войной в Ираке росло.
Через минуту или две я задал Блэру вопрос, который вертелся у меня на языке. Если учесть все то, что мы узнали после войны, а также гибель тысяч людей и отсутствие оружия массового уничтожения, не думает ли он, что решение о вводе войск в Ирак было неверным? «Решения, которые касаются войны и мира, всегда спорны, и я бы солгал, если бы сказал, что принял то решение с легким сердцем, – ответил Блэр. – Считаю ли я, что оно было неверным? Нет, я больше, чем когда-либо, уверен в том, что оно верное».
Через несколько месяцев я встретился с Аластером Кэмпбеллом, бывшим пресс-секретарем Тони Блэра и одним из самых верных его сторонников. Мы долго обсуждали феномен когнитивного диссонанса. Кэмпбелл, как это ему свойственно, тщательно продумывал ответы, особенно когда говорил о решении вторгнуться в Ирак и постоянном стрессе, который испытывают чиновники на Даунинг-стрит.
Я спросил Аластера, не изменил ли он мнения по поводу той войны. «Время от времени я спрашиваю себя, верно ли мы поступили, особенно когда слышу о новых жертвах, – сказал Кэмпбелл. – Но, если говорить про общий итог, я думаю, мы правильно сделали, что избавились от Саддама». Я спросил его, может ли произойти что-то такое, из-за чего его мнение изменится. «Вряд ли, если учесть, через что мы прошли, но зарекаться не буду», – ответил он.
«Ну а Тони?» – спросил я. «Подумайте, во что ему обойдется признание собственной неправоты, – сказал Кэмпбелл. – Так он бросит тень на все, ради чего работал столько лет. Его достижения пойдут прахом. Тони – парень рациональный и волевой, но я не думаю, что он способен выйти и сказать: война в Ираке была ошибкой. Для него это будет полной катастрофой».
3
В ноябре 2010 г. группа известных экономистов, интеллектуалов и бизнес-лидеров написала открытое письмо Бену Бернанке, который в то время занимал пост председателя Федеральной резервной системы (ФРС) – по сути, американского центробанка [117]. ФРС только что объявила о втором транше так называемого количественного смягчения. Она предложила приобретать облигации на свеженапечатанные деньги, чтобы постепенно влить в экономику США дополнительные 600 млрд долларов.
Людей, подписавшихся под открытым письмом, такая политика обеспокоила. Более того, они считали, что она губительна для США. В опубликованном в Wall Street Journal письме доказывалось, что план ФРС «в нынешних обстоятельствах не является необходимым и благоразумным» и не способствует «достижению цели ФРС – увеличению занятости». Поэтому данный план должен быть «пересмотрен и отменен».
Среди подписавшихся были весьма уважаемые эксперты в своих отраслях: Майкл Дж. Боскин, бывший председатель Совета экономических консультантов при президенте США, миллиардер Сет Кларман, основатель инвестиционного фонда Baupost Group, Джон Тейлор, профессор экономики Стэнфордского университета, миллиардер Пол Синген, основатель Elliott Management Corporation, и Ниалл Фергюсон, известный писатель и профессор истории Гарвардского университета.
